— Оля нас в субботу в гости зовет, — говорит Поля мне. Я киваю, соглашаясь. — Мы приедем, Оль!
— Тогда с вас выпивка, с меня закуска, — усмехаюсь, глядя на Полину. Она понимает, что я слышу весь их разговор, ее щеки заливаются румянцем.
— Оль, нас слышно на всю машину, — смеется Полина. Ловлю взгляд Василия в зеркале, снова улыбаюсь. Мой водитель, наверняка в шоке от такого меня. Он за весь свой стаж работы у меня не видел, что я столько улыбаюсь, как в последний месяц. С появлением Полины в моей жизни многое изменилось. И эти изменения мне очень нравятся. Меня больше не раздражают вопросы родителей о моей личной жизни. И, вроде как, ретроградный Меркурий больше не случался. Даже Ксюша позвонила и сказала, что я стал похож на большого доброго кота.
Девчата еще пару минут болтают по телефону, пока мы катим в сторону офиса. Добираемся, на удивление, быстро. Поднимаемся на этаж, входим в приемную. Не сдерживаюсь, поднимаю Полю за попку, прижимаю к стене. Она сегодня в своих красных брючках. С ума меня сводит, чертовка!
Целую любимую помощницу в сладкие губы, с самого утра этого хотел. Но в суде как-то не к месту, а в Машине Василий… Полина отвечает на поцелуй, хихикает мне в губы. Опускаю ее ногами на пол, но не отпускаю из объятий. Она гладит мои плечи, смотрит в глаза и почти шепотом говорит:
— Спасибо тебе, Макс, без тебя бы я не справилась… И не решилась бы, наверно, закончить все…
— Полина Викторовна… — выдыхаю ей в губы. — Наконец-то твой развод состоялся! Я его ждал, как ребенок Новогодний подарок…
Полина опять хихикает. Вот хулиганка!
— И у меня к тебе серьезный разговор…
— О чем? — Поля напрягается, но я целую ее в кончик носа, потом в губы и говорю:
— Хватит тебе уже свободной быть, Поль! Давай поженимся, м?
Полина приоткрывает ротик буквой «О».
— Макс, это ведь…
— Мы взрослые уже, Поль, чтобы ходить вокруг да около… Я тебя люблю, ты меня тоже, я надеюсь…
Полина сглатывает, прикрывает глаза.
— Любишь, Поль? — уточняю я. Она кивает, касается моих губ легким поцелуем. — Ну тогда я попрошу твоей руки у Макара, — говорю я. Полины глаза становятся как блюдца. Целую ее, гася не сорвавшиеся с ее губ слова. Стоим, обнимаемся. Не могу ею надышаться. И как жил раньше, спрашивается?
Дверь в приемную открывается и на пороге застывает Филатов. Поля хочет быстро отстраниться, но я не даю. Целую ее в висок, приобнимая за плечи, не отпускаю от себя.
— Добрый день, Максим Георгиевич, Полина Викторовна…
— Очень добрый, Сергей, — отвечаю я, а смущенная Полина лишь кивает. — Что-то случилось?