Группа мужчин обнаружила нас у главного входа и открыла огонь. Пули угрожающе свистели вокруг нас, разбивая кирпичи стены по обе стороны от нас. Мы нырнули в ворота, захлопнули их за собой и побежали по широкой булыжной дорожке. Воющий свист ледяного ветра смешивался с треском огня и скрипом рушащихся зданий позади нас. Это было похоже на адскую симфонию.
Мы подошли к подножию холма и теперь должны были продираться мимо высоких нагромождений валунов. Свирепая буря несколько раз сбивала Тамару с ног. Я помог ей встать на ноги и тут же сам упал на скользкую обледенелую дорожку. Мы продолжили путь.
Задыхаясь, мы наконец добрались до защищенной бухты эллинга. Все, о чем мы могли думать, это лодка и способ заставить ее двигаться. Там просто должна была быть лодка, если мы собирались пережить это. Я толкнул дверь. Она не поддавалась, и мне не хватило сил, чтобы выбить своими плечами, но затем Тамара тихонько прострелила замок из револьвера Пепе.
Последним усилием мы перебрались через причал. Была лодка. Блестящая десятифутовая крейсерская яхта бешено дергалась, словно запряженный жеребец. Выход в море не казался безопасным без риска. Яхта была построена, чтобы скользить по волнам на большой скорости, но в этот шторм она легко перевернулась бы в сильном волнении прямо у эллинга. Но мне меньше всего хотелось оставаться на острове.
Тамара открыла большую дверь и отвязала веревки. Я порылся под приборной панелью и предварительно прогрел двигатель. Мои мышцы болели во всем теле. Мужчины побежали к эллингу. Я слышал, как они кричали и стреляли. Я нажал кнопку запуска. Двигатель запустился, чихнул, чиркнул, а затем зарычал, оживая. Я смутно осознавал, что моя рука инстинктивно тянется к дроссельной заслонке. Рычание под ногами превратилось в сильную пульсацию. Яхта вылетела из эллинга в ручей, когда первые люди ворвались через заднюю дверь.
За пределами бухты на нас обрушились бурные волны Панамского залива. Я снижал скорость до тех пор, пока наша скорость не превышала трех узлов. Море было бурлящей массой белой пены, которая вздымалась горизонтально над нами. Лодка не успела развернуться. Нос был погребен и всплыл на другой стороне волны. Вода лихорадочно хлынула с носовой палубы и с крыши каюты. Я был слишком слаб, чтобы удерживать лодку. Кровь стекала по моим рукам и лилась из носа. Мне пришлось бросить управление. Я почувствовал, что падаю. — Принимай управление, — сказал я почти неразборчиво. «Тамара, садись за руль. Я не могу… Меня сомкнула зияющая тьма бессознательнсти. Я бросил последний взгляд на небо и улыбнулся. Погода переменилась.