Я моментально краснею.
- П-почему ты решил…?
Он не дает мне договорить заведомую ложь.
- Я уже много лет живу на белом свете, ребенок. Повидал немало и бандитов, и прочих нехристей, и сам, случалось, нарушал закон…
- Ничего не хочу об этом знать! - теперь уже перебиваю я, предупреждающе вскидывая руку с лопаткой для блинов. - Я обратилась к человеку, у которого Рас спрятал меня, и, конечно, не уточняла, кем будут люди, которые спасут Хайдена. Да и мне было наплевать. Окажись ими хоть приспешники Аль Капоне, я бы согласилась и была благодарна.
- И я, - эхом отзывается отец.
На какое время мы оба замолкаем, внутри каждый переживает что-то свое.
- Хай звонил тебе… - напоминаю. - Когда?
- Когда сбежал от парней Кристины.
- Что?!
В висках начинает отчаянно стучать, а тело ниже пояса деревенеет. Забыв про блины, на нетвердых ногах я шагаю к острову и слепо прислоняюсь бедром к высокому стулу - мне нужна опора.
Папа встает выключить плиту, чтобы исключить задымление из-за сгоревшей стряпни и помогает мне забраться на сидушку. Я в прострации. Фиксирую его действия автоматически, периферийным зрением, никак не реагируя на них. Даже не киваю "спасибо".
- Он… Его не выманили, не выкрали, он ушел сам?! - не узнаю свой хриплый голос, а глаза жжет от сухости.
Отец молча кивает.
- Поч… Что он сказал?
- Что устал прятаться за чужими спинами и что сам должен со всем разобраться. Просил меня не волноваться, не рисковать из-за него, и передать тебе, что любит. И что он очень благодарен тебе за спасение.
- Да уж… я спасла… Я та еще спасительница, - цинично и горько.
Папа порывисто обнимает меня. Так крепко, что я едва дышу.
- Ты сделала, что могла. Даже не думай винить себя в чем-то, Хэвен! Не смей! - продолжая держать меня за плечи, он отстраняется и ловит мой взгляд, а я - воздух. - Вот поэтому я и пришел сюда - знал, что ты все повесишь на себя. Но ты совершенно ни при чем. Это не ты свела его с теми подонками, не ты заставила его нарушать закон. Хайден сделал это сам. Только его собственные поступки и решения привели его в тюрьму и, в конце концов, туда, где он… где его убили.
- Его убили, но он сам виноват? Это жестоко, папа…
- Правда не бывает милосердна. Она правдива. И беспощадна.
- Судя по тому, что он говорил, он понимал, что у него не получится. Знал, что должен попрощаться.
- Мне тоже так показалось. Я пытался его отговорить, но он скинул звонок и, видимо, телефон. Отследить его по нему Кристине не удалось.
Когда в столовую возвращается Спенс, он находит нас не за чаем и блинами, а за бутылкой коллекционного бурбона - бар Раса набит ими доверху. И ни одна не повторяется. У мужа фетиш на дорогой алкоголь. Из каждой командировки он привозит новую бутылку, какой в его коллекции еще нет. Надеюсь, та, что я выбрала, не самая редкая или любимая.