Я сразу решаю, что идти на конфликт неразумно, так, реально, можно в подвале оказаться. Лучше попытаться договориться.
- Слушай, Сойер, я накосячила, признаю. Но мне просто осточертело сидеть в этой комнате.
- А как же телевизор? Разве он не должен скрашивать твое заточение?
Я не удерживаюсь и строю гримасу.
- У меня передоз замкнутого пространства, и нужно средство помощнее дурацких шоу, чтобы снять интоксикацию.
Он едва заметно дергает головой в неопределенном жесте.
- Не я тебя сюда определил. Но пока ты по моей охраной ты не сбежишь. Уясни уже, и нам обоим будет проще. Караулить тебя круглые сутки и глаз не спускать я не нанимался. Хотя посмотреть, безусловно, есть на что.
От неожиданного комплимента я икаю, а он подается чуть вперед и шепчет, почти касаясь щетиной моей щеки:
- А, может, ты желаешь спать, пристегнутой ко мне наручниками?
- Заманчивое предложение, - отшатываюсь я, как от чумного. - Но нет. Эта комната меня достала, однако, не настолько.
- Жаль… - тянет он, будто ему и правда жаль, хотя по лицу ничего прочитать невозможно.
Более непроницаемого выражения я не видела никогда и ни у кого. Сыночку Рассела бы в покер играть - озолотился бы!
- Если я пообещаю больше не убегать, - спрашиваю, меняя тему, - ты оставишь идею ухудшения условий моего содержания?
Он приподнимает одну бровь, видимо, таким образом выражая непонимание. Или несогласие со мной.
- Ну, не будешь запирать? - поясняю нетерпеливо.
- А я могу тебе верить? - к первой брови присоединяется вторая.
- Конечно!
Его усмешка говорит красноречивее любых слов - он мне не верит.
- Это какая твоя попытка - третья? - фыркает скептически.
Я собираюсь возмутиться, но он опережает меня:
- Еще был звонок. Кому, кстати, ты тогда звонила? И куда бежишь с таким завидным упорством? Явно ведь не к отцу. Он привезет тебя обратно…
И взгляд, и интонация говорят, что это не вопрос ради вопроса, ему действительно любопытно. Но ответа у меня нет. Не могу же я сказать ему, что бегу от него самого. Тогда Волчек меня точно запрет.
Первое, что приходит в голову - соврать, что хочу помочь брату, но не сделать бы хуже. Пусть я знаю, что у Сойера не самые доверительные отношения с отцом, все же не могу быть уверена, что он не сдаст Хайдена Расу. Но ничего вразумительного не придумывается, и я недовольно бурчу:
- Не твое дело. Дай телефон.
Он вновь играет бровью, но вопросов не задает. Протянув гаджет, прислоняется плечом к косяку, давая понять, что уходить не собирается. Но я и не скрываюсь.
- Прости, что разбудила, - говорю, когда слышу в ухе заспанный голос мужа. - Но сидеть в этом доме я больше не могу. Я хочу на воздух. Или отправь меня куда-нибудь в горы, или забирай домой. И это не обсуждается!