— Вась, — прорычал Матвей, предостерегая меня от глупости.
— Спокойной ночи, — едва справилась с голосом, чтобы произнести эти слова спокойно и без дрожи в голосе.
В комнате долго ругала себя за слабость, не понимая, что вообще на меня нашло. Нет, кровь по венам гоняло именно шампанское, которое я приняла, не умея совсем пить. Для меня и этого бокала было достаточно, чтобы начать совершать глупости.
И ночь эта не была спокойной. Она продолжала мучить и выворачивать мои потаённые желания и устоявшиеся принципы. Это как долгий и мучительный кошмар, от которого ты, как заядлый мазохист получаешь удовольствие. А все потому, что я продолжила то, что было до этого в гостиной.
Это были самые яркие ощущения, которые после будут меня преследовать ещё очень-очень долго. Эта грань в виде резинки шорт была стёрта, я смогла наслаждаться своей властью над Сычевым, покрывая его тело мелкими поцелуями, я могла умирать от удовольствия, когда его руки проделывали то же самое со мной. И во всем этом безобразии был один большой плюс, заключающийся в том, что мы знали все друг о друге, вплоть до самых диких извращённых желаний, и мы могли это друг другу дать.
Пробуждение было тяжёлым, как морально, так и физически. После таких снов, я даже не знала, как смотреть в глаза Матвею. Он, конечно, ничего не узнает, но себя я все равно чувствовала не в своей тарелке.
— Что-то ты сегодня опаздываешь, — он встречал меня уже у входной двери, пока я возилась с волосами, пытаясь собрать их в хвост.
— Ой, впервые собрался раньше, ещё и хорахориться, как гусь, — лучшая защита — это нападение. — Шварцнеггерша из тебя не всю силушку выпила?
— Давай, не будем вешать на человека глупые ярлыки.
— Заметь, — натянула я второй кросовок, — это была не моя идея.
— Да брось, — начал отказываться Сыч. Что-то мальчик темнит.
Нет, конечно, после такого «горячего» сна, я по новому взглянула на своего друга, отметив одну особенность — он очень симпатичный парень. Он и ростом удался, и размахом плеч, и физиономия из приторно-слащавой сейчас приобретала мужественные черты. И эти бровки темные, которые он любил насупить, как филин, и вроде нос не огромный, и губы, хоть и немного пухлые, но красивые. И все же ревновала я не из-за этого.
Да, я ревновала его к этой Шварцнеггерше Ксении. Как только на горизонте маячила очередная вертихвостка, мне сразу урезался лимит внимания. При этом, проманиторив её страницу в Инстаграме, я почувствовала себя ущербной. Ведь тяжело соперничать с яркой блондинкой с идеальными чертами лица, идеальными ягодицами, идеальной фигурой, идеальной осанкой, идеальной голливудской улыбкой. Даже прес кубиками на ее животе был идеальным. И я никогда не думала, что это явление даже на девушке может выглядеть сексуально. После такой красоты невольно почувствуешь себя серой мышкой. А ведь окружающие твердили, что у меня яркая внешность, что я хороша собой. Но видимо, не на столько. Отсюда и ревность. Дурацкая такая, галенькая, которую лучше прятать и стыдиться.