Притормозил у теремка, расположенного на большом участке. Домик был крохотный, как, в принципе, и другие встречающиеся здесь. Толстосумы сюда не добрались ещё. Она хлопотала на освещенной веранде, утыканной большими окнами. Такая домашняя, хоть и растрёпанная, в большом вязанном свитере. В этот момент Ряземский испытал необъяснимый прилив желания стащить с нее всё это безобразие. Если там ещё и носки шерстяные окажутся, то он вообще с ума сойдёт.
Увидела в окно машину, заволновалась. «Теперь, милая, ты не сбежишь. Не позволю», — подумал он, решительно направляясь к теремку, как он окрестил домишко.
— И почему я не удивлена, — Соня появилась на крыльце, скрестив руки на груди. Зыркнула на сестру. — Зайди, холодно. Позже с тобой поговорю.
А тон-то какой командирский.
— А тебе меня не жалко? — поинтересовался Ряземский.
— А я тебя и не приглашала.
— Вообше-то я безоружен, — поднял он руки, прокрутившись вокруг себя, — пришел с миром.
— А вот мне почему-то кажется, что от тебя исходит угроза моей частной жизни. И вообще, хочется в тебя чем-нибудь тяжёлым запустить.
— Нет, я, конечно, понимаю, что не все девушки хотят замуж. Но мне казалось, что реакция обычно не такая агрессивная должна быть.
— Борщ будешь? — выбила она его из колеи своим вопросом. Это как так? Они же сейчас совсем другое обсуждали. Ну, женщины!
— Буду! — нашелся он.
— Нин, у нас ещё один гость, — оповестила она подругу, заходя в дом. Михаил последовал за ней.
Борщ оказался вкусным, несмотря на то, что он начинал злиться на ее беззаботную улыбку и болтовню с подругой и сестрой. И чай ещё пить заставили, с вареньем. Тут он вообще уже не чувствовал вкуса. Тем более Соня касалась под столом его ноги своим шерстяным носком. Безобразие какое-то. Ещё и настойкой напоили. После нее он точно бы не доехал до дома.
— Так, ребятки, мы с Сашей спать, время позднее. Вторая комната в вашем распоряжении. И не шумите, — предупредила Нина.
Легко сказать, когда желание придушить нерадивую невесту у Ряземского было наравне с физическим. Не о том он сейчас думает, не о том.
— Тебе ещё время нужно?
— Нет, — замотала она головой, — я уже все решила.
— И?
— Сначала, — она расстегнула джинсы и стянула их вниз, — я хочу тебя.
— Боже, Сонь, — почти зарычал Ряземский, но Богатырёва ловко уселась перед ним на стол.
— Что такое, Миш? — глазки невинно хлопают, а проворные пальчики уже тянутся к пуговкам на его рубашке.
— Пока не ответишь, — перехватывает он ее руку, — ничего не будет.
— Это шантаж? — Соня ловко соскользнула вниз, оказавшись сверху. Губы ее начали блуждать по мужской шее, обдавая горячим прерывистым дыханием. Мужчина сжал челюсть. Ну, что она вытворяет?