Вызванный падением редуцированных сбой в фонетической программе слова был менее ощутим, если *ъ̯ утрачивался между губным согласным и паузой (*pь̯ #). Низкий тон веляризованных губных препятствовал их компенсационной палатализованности. Поэтому в большей части языков/диалектов, имеющих корреляцию палатализованности, мягкие губные в конце слова отсутствуют. Исключение в этом плане представляют русские говоры юго-восточной части территории ДАРЯ [Атлас 1986] и некоторые серболужицкие говоры [Sorbischer Sprachatlas 1990, 233]. В болгарских диалектах мягкость финальных губных ассоциируется с заимствованной (турецкой) лексикой [Кочев 1968]. И никогда твердые и мягкие губные не образуют оппозицию перед согласными (если не принимать во внимание сочетание слова с частицей, как в русском огра́пʼка (imp.) — трʼа́пка).
Что касается зубных согласных, то они сохраняли палатализованность на конце слова везде, где есть соответствующая корреляция, и по-разному вели себя перед не губными и не задненебными согласными.
Исходя из сказанного, на вопрос, почему после падения редуцированных в одних славянских языках/диалектах появилась корреляция палатализованности, а в других нет, можно ответить так. Потому, что ослабление/утрата редуцированных гласных и осознание этого носителями языка могли не совпадать во времени. Там, где в программе слова сохранялся автоматизм антиципации переднего гласного *ь̯, согласные стали мягкими вопреки фактическому отсутствию этого гласного (до этого они могли быть как полумягкими, так и мягкими, т. е. *t⁽˙ᵗʼ⁾ь̯). Другой вариант развития выражался в том, что синхронно с утратой *ь̯, из программы слова исключалась антиципация этого гласного, что автоматически устраняло следы предшествующей палатализованности (как полумягкости, так и мягкости). Надо признать, что это различие вызывает очередной вопрос «почему?», но ответ на него, видимо, надо искать в более общих закономерностях устройства звуковых последовательностей в соответствующих языках/диалектах (характер связи согласного и гласного вообще). Таким образом, вопросы, касающиеся собственно образования корреляции палатализованности, заканчиваются на «почему?». Вопрос «зачем?» не возникает, поскольку никакая лингвистическая цель в связи с наличием корреляции или ее отсутствием не ассоциируется. Те последствия для фонематического устройства языка/диалекта, которые сопровождают корреляцию палатализованности, не являются целью ее появления.
Но вопрос не только «почему?», но и «зачем?» отчетливо просматриваются в тех изменениях, которым подверглась в славянских языках/диалектах после падения редуцированных синтагматика шумных согласных, различающихся участием голоса.