Рядом на столе лежит мой телефон, и всё, чего хочется сейчас – позвонить Марте. Услышать её голос.
Я, как вампир, хочу впрыснуть в себя дозу Марты и её влюблённости в меня. Может быть, так будет легче? Принимать и отдавать, и таким образом снова стать человеком, который умел плевать на условности, знал, чего хочет в жизни и относился ко многим вещам легко?
Я гоню от себя мысли о том, что узнал из последнего разговора с матерью – не зря ведь чувствовал, что доброта матери может выйти Марте боком. Где-то в мусорном ведре валяются крошечные чёрные кружочки – жучки. В ярости, я нашёл несколько в доме, один даже в домике Марты.
Мать действительно старалась на славу. Если бы у неё всё «выгорело», она бы столько компромата на отца нарыла, а после… что бы она делала? Угрожала бы ему скандальным разводом? Делила имущество? Шантажировала? Ради чего? Чтобы не потерять тёплое место хозяйки дома, властительницы своей убогой и фальшивой жизни?
Только копала мать не в том месте. Провернула такую операцию, сплела огромную сеть, а любовница отца всё это время под носом мелькала…
Эх, Анька, куда ты, дура, полезла?
– Марк, ты молчишь. Мне неуютно, когда ты молчишь, – Регина отвлекает своей болтовнёй от единственно хороших мыслей, согревающих сейчас. – Поговори со мной, Орлов.
Она не пьяная совершенно, просто очень расстроенная. Одинокая.
Поднимает голову, улыбается мне и говорит тихонько:
– Знаешь, я не верю, что это твой отец. Не Роман Георгиевич. Кто-то другой… это точно ошибка какая-то.
– Не надо, Регин. Изначально ты была уверена, что замешан Анькин мужик. Помнишь? – Регина кивает, скисая на глазах. – А теперь, когда её мужиком оказался мой отец, ты не веришь. Бросай двойные стандарты. Не надо ради меня ничего делать.
– Просто я тебя очень люблю, – говорит грустно и поспешно добавляет: – Как друга!
– Я тебя тоже люблю. Как друга.
– Знаешь, Марк, а я иногда жалею, что у нас с тобой не вышло любви… какой бы парой мы стали! Всем на радость, – усмехается Регина и отстраняется. – И чего я в тебя никогда не влюблялась? Красивый такой, умный… эх.
– Не жалей, это ж круто, что мы можем просто дружить, – пожимаю плечами, и Регина кивает.
– Да, всё-таки дружба – это высшая форма любви. Но, знаешь, отец мой до сих пор бредит нашим браком, а сейчас…
Она тушуется – всё-таки немного переборщила со спиртным, а в таком состоянии она может сболтнуть лишнего. Напрягаюсь.
– Что значит “а сейчас”?
– Эм… да не бери в голову, я так ляпнула. Это ничего не значит!
Наверное, мой взгляд говорит ей о многом, потому она решает не драконить меня: