В его голосе столько уверенности, что её можно на вес продавать тоннами.
Он оборачивается ко мне всем корпусом, становясь похожим на хищного зверя перед прыжком.
– Уясни кое-что сейчас, чтобы потом не плакать: если ты с ней заодно, то лучше не надо. Не хочется, чтобы такая хорошенькая девочка расстроилась. В войне лучше быть на моей стороне, понимаешь?
– Вы мне угрожаете?
– Я тебя предупреждаю, – бросает равнодушно и в салоне раздаётся тихий щелчок. – Ты не дура, потому просто подумай, что с тобой станет, если я узнаю, что ты подаёшь патроны моей жене.
– Вы точно сумасшедший.
Роман обжигает меня улыбкой, становясь почти очаровательным.
– Всего доброго, Марта. Дальше, думаю, сама доберёшься. Остановка рядом. Маме привет.
Интересно, можно ли быть ещё злее? Рискуя вписаться в какой-нибудь поворот, я мчу по вечерней трассе, разгоняю кровь, пытаюсь погасить в себе вспышку гнева.
Но не получается.
На кого я злюсь? На себя, что подставил Марту? Совсем расслабился и забыл, что в чёртовом родительском доме даже у стен есть уши, а неприятные сюрпризы подстерегают на каждом шагу?
На дуру Тихомирову, которая слишком много себе позволяет? Как там говорится? Берега попутала? На язык её длинный, на характер?
Регина выскочила, что чёрт из табакерки и мне потребовалось с десяток минут и пара матерных выражений, чтобы доходчиво объяснить, что со мной так нельзя.
На Марту? На мать, отца?
На кого ты, Марк, злишься?
Ночной город радует пустыми дорогами, лишь редкие автомобилисты проезжают мимо, рассекая тьму светом фар. Пригибаюсь всем корпусом, лавирую, встраиваюсь в нужные ряды, проезжаю километр за километром, изо всех сил стараясь держаться в пределах допустимой скорости.
Мне не нужны аварии. Мне нужно прочистить голову.
Понять, что со мной происходит и откуда столько злости и горечи на корне языка.
Я будто бы убегаю от кого-то. Пытаюсь скрыться в ночи, раствориться в темноте, стать совсем невидимым. Мысли в голове тяжёлые, вязкие – хоть о стенку бейся, не поможет.
Хочется найти бар. Найти самый дальний столик, заказать пива и надраться, чтобы хотя бы до утра ни о чём не думать. Ввязаться в честную драку, набить кому-то морду, чтобы на утро все жёлтые газетёнки раструбили, какое дерьмо – наследник Орловых. Представляю отцовское лицо – впрочем, с отцом у меня хорошие отношения. Его бы мне расстраивать не хотелось.
Наверное, только из-за него я и не спустил ещё репутацию семьи в самую грязную канализацию. Уж точно не фальшивые усилия матери хранят нас от окончательного позора.
Меня заносит в какой-то совершенно незнакомый район. Пытаюсь сориентироваться, куда меня притащили мои эмоции, глушу мотор и оглядываюсь по сторонам.