* * *
Захар добрался до дома через час. Квартира встретила его эхом, гулявшим среди пустых комнат. Нет, пустыми они были не от того, что в них не было мебели. Ремонт полгода назад закончился успешно. Дизайнер потрудился на славу. Теперь родительская квартира, которую они много лет назад оставили ему и строго-настрого запретили продавать, обрела новую жизнь. Просто здесь он был один.
Ещё бы до своего дома добраться. Небольшой котеджик на берегу залива он приобрел несколько лет назад, но так и не смог его обустроить под нормальные жилищные условия. Наверное, это дело теперь достанется его жене.
А что? Мысль как-то сама закралась в голову. Сожительницы у него были, именовавшие себя гражданскими женами, причем не одна, и не две. Ритм его жизни просто не оставлял им выбора, либо привыкнуть и смириться, либо уйти. Конечно, второй вариант был проще.
А вот по-настоящему, чтобы с кольцами и маршем Мендельсона давать клятву перед теткой с химической завивкой волос и яркой алой помадой на губах (именно так ему представлялись работницы ЗАГСа), никогда. Да, и не хотелось вроде. Что там тётка? Если давать обещание любить всю жизнь, то не перед ней или государством, а перед Богом.
Верующим Захар себя тоже никогда не считал, но основные заповеди соблюдал. Наверное, кроме одной «не убий». Если это в целях безопасности и выбора нет… Работа требовала, и иногда по-другому просто не выходило. Прослужив в органах внутренних дел не один год, он понял насколько жизнь хрупкая штука. А ведь сам не один раз становился мишенью, причём целых два — хирург вытаскивал его с того света, выцарапывая его жизнь у старухи с косой.
Надоело. Бросил всё, ушёл, хотя всё естество иногда просится назад, кричит и зовёт. Хватило с лихвой. Особенно когда его, не ходящего и немощного, мужики таскали по Якутии в поисках чудо-шамана. Долгая история, да и вспоминать он об этом не любил. Неудивительно, что за тринадцать лет нажил себе врагов по самое горло, неудивительно, что и друзей было не меньше.
Он сидел на диване и просто разглядывал потолок, который сверкал в утренних лучах глянцем. Как там? Натяжной? Да, точно! Как-то было неспокойно на душе. Зря он отпустил Алиску, зря.
Он помнил ее угловатой девушкой с огромными уставшими глазами на тот период, пока сажал ее молодого человека. Он тогда не придал значения, не обратил особого внимания, но запомнил эти глаза. Вернее вспомнил, когда увидел ее в Италии. А как она улыбалась… Ммм! Захар думал, что она вспомнит его, но нет. А может это и к лучшему? Она ведь может не простить. Хотя в чём его вина? Был дан приказ сверху брать живым, а в остальные детали попросили вежливо не соваться. Вот и все!