– Отчего же? – Спросил Бренн.
– Одних моих слов маловато будет; к тому же полгорода меня за пройдоху считает. Замок ныне пустует; бесполезно рыскать там. Отошёл он к кронингу, хоть и не кажет последний носа в эти края. Вот такая грустная, печальная история… Поэтому не злись на меня, мальчишка: Хризольде я был другом. Но я всего лишь священнослужитель. Я проповедую о добре, поучаю людей, но слушают меня мало, хотя я образом жизни своим доказываю, что я не лжец; что не плут и не обманщик.
– Что же нам теперь делать?
На Бренне не было лица.
– Это конец. – Сказал он. – Всё напрасно. – Родных нет, дома нет, куда идти – не знаю…
– А что подсказывает тебе твоё сердце? Куда лежит душа?
– Я не знаю. – Честно признался мальчик. – Я бы хотел учиться! Но это невозможно, ибо кто-то должен зарабатывать на жизнь, чтоб прокормить и себя, и другого. Мать мечтала отдать мою сестру в Высшую школу магии и волшебства…
– Есть такая, – Заметно оживился Харль. – В Стерландии, если я не ошибаюсь.
Он порылся в столе, вытащил карту и, смахнув с неё пыль, указал:
– Ну да; совершенно верно. За Троеградием, состоящим из замков Дэнар, Нумор, Фризор (Ум, Честь и Совесть) есть Лужайка магов, где и находится то заведение. Это пансионат для одарённых различными талантами детей. При нём и школа, и университет. Но обучение там платное…
– Это проблема, – Вздохнул Бренн. – Я надеялся, что ещё в этом году Василёк поступит учиться, ибо уже давно пора. Как раз заканчивается лето. Я думал пристроить сестру туда, а сам работать, чтобы была и пища, и кров, и деньги на её обучение.
Синеглазка в это время играла с Криспином, и не слышала разговора брата с Харлем.
– Твоё благородство, твоё мужество похвально! – Радовался духовник. – Ты достойный сын своего отца!
– Стараюсь, – Ответствовал Бренн. – Хотя я никогда его не видел.
– Это славный малый; уж поверь мне. Что же до его брата, я и предположить не…
– Оставим этот разговор. – Уклонился отрок.
– Но он хотя бы не обижал вас?
– Мать говорила, что его точно подменили – с тех пор, как она начала с ним жить вместе, он пытался быть хорошим мужем и отцом, хотя изначально всё указывало на то, что он редкостный разбойник. К тому же он убил моего отца… Она так и не смогла его полюбить. Он не трогал нас; не бил, не поносил словесно. Но было видно, как ежедневно в нём происходит некая борьба: Яккоб-хороший боролся с Яккобом-плохим… И хотя он отец моей сестры, люблю я её как полностью родную.
Харль протянул Бренну тканый мешочек. Мешочек был чем-то набит.
– Что это? – Спросил Бренн.