Осокин провел его в относительно небольшую комнату — что-то вроде лаборантской — и усадил за стол у окна. Сам сел напротив и объявил, что готов выслушать и споспешествовать. Илья достал таблицы и фотографии и принялся излагать дело, стараясь, чтобы в голосе его прозвучало побольше заискивающих и простодушных ноток. Смотрел он большей частью на морщины, то набегавшие на высокий огромный лоб Радия Евгеньевича, то до некоторой степени расправлявшиеся. Смотрел и, вспоминая лекцию Ларькина, представлял себе, как сейчас работает мозг Осокина, на какие мысли наводит его рассказ о происшествии близ КамАЗа. Доцент внимательно разглядывал фотографии, слушал и время от времени набрасывал карандашиком на бумажке несколько цифр и символов.
"Температура порядка десять в пятой —десять в шестой степени градусов, — думал Осокин. — Электромагнитное излучение на девяносто процентов в видимом диапазоне. Мощность взрыва сравнительно небольшая. Это не цепная реакция, хотя некоторые признаки ядерного распада налицо. Воронка... ни о чём не говорит. Что-то произошло с веществом, из которого состояла часть машин. Что-то внезапно раскачало нуклоны, но не на уровне мезонных связей. Не на уровне сильных взаимодействий и, уж конечно, не на уровне слабых. Абсолютно точно можно сказать, что это не химическая реакция, взрывчатка здесь не при чём. Что он лепечет, какой вакуумный взрыв? А в каком-то смысле, может, и вакуумный. Но не в том, в каком его запустили в обывательский оборот средства массовой информации. Вакуум, братцы мои, это нечто совсем другое…"
"Так-так, лапуся, объясни мне, что ты понимаешь под словом "вакуум". Ага, то же самое, что и я. Значит, говоришь, раскачка произошла не за счет бомбардировки ядер другими частицами, а изнутри? Не микроуровень, а субмикро-, так сказать, наноуровень. Думай дальше, радость моя, думай. Значит, назовем эти взаимодействия сверхсильными. Но так далеко современная наука ещё не зашла. Что-что? Батеньки мои, а это ещё что за картинки в твоей многомудрой лысой башке? Ты-то откуда это знаешь? А вот на эти циферки, на циферки как ты отреагируешь? Вот я тебе сейчас табличку подсуну. Что ты мне на это окажешь?"
"Ну, это ерунда, этого и обычным плутониевым зарядом можно добиться. А вот это... как это напоминает те результаты, которые когда-то рассчитал Серж... Неужели кто-то всё-таки подобрался вплотную, нашел ключ ко всей цепочке? Больше того: смог построить установку. Как нам тогда хорошо работалось в восемьдесят первом. Хорошо, но недолго. В восемьдесят третьем перебрехались, как последние сволочи. Может быть, и лаборатория не случайно сгорела. Всё, что было потом — это агония, бессмысленные и безуспешные попытки восстановить то, что восстановить невозможно... Невозможно?"