С этими словами покосился на своих подруг, но те сделали вид, что не слушают наш разговор и продолжают что-то оживлённо обсуждать.
— Тоже верно, — согласился гном, — Но, надеюсь, вы не облажаетесь и покажете нам сегодня настоящее шоу.
— Мы постараемся, — ответил я, — И дело не в том, что хотим посоревноваться. Просто мне не нравится эта синяя рожа.
— Ах, вот оно что! — басовитый смех Губория вновь сотряс нашу комнату, — Ну с этим я с тобой полностью согласен. Манфред уже многим здесь надоел. Приехал сюда пару недель назад и что-то даже не шевелится обратно. Собрал вокруг отбросов, которые его шкуру стерегут, и тянет в свою конуру наших женщин. А им ведь много не надо, из-за того, что их мужья где-то по кабакам шляются, да прибухивают весело, нежные женские душонки и тела жаждут чего-то более… — гном повертел в воздухе рукой, будто силился вспомнить забытое слово.
— Возвышенного? — подсказал я.
— Точно! — он щёлкнул пальцами, — Вот этого им и не хватает. Сам понимаешь, мы простые мужланы, нам многого не надо, а вот нашим дамам иногда хочется настоящих развлечений. И это вторая причина, почему я рад вас здесь видеть, — он покосился на четвёрку девушек за моей спиной, — Думаю, тебе и без того хватает внимания, и к нашим жёнам лезть не будешь. Надеюсь, они на тебя тоже не набросятся, видя такую, — вежливо указал рукой на моих спутниц, — конкуренцию. Заодно с этим сможешь растоптать этого синего упыря, Манфреда. И как только он обосрётся прямо на сцене, — в который раз посмотрел мне за спину, — простите, дамы. Так вот, — вновь заговорил со мной, — как только он опозорится, то сразу же соберёт свои манатки и свалит отсюда куда подальше.
— А, может, он исчезнет из городка ещё раньше? — осторожно спросил я.
Однако Губорий сразу заподозрил подвох в моём вопросе и подозрительно прищурился.
— Не знаю, Вал, — он покачал головой, не сводя с меня пристального взгляда, — Но я очень надеюсь, что стража не найдёт его бездыханное тело где-то в канаве или за городскими стенами. У нас, знаешь ли, законы строгие, но справедливые. За убийство положена смертная казнь.
— Уф, как всё серьёзно, — раздался позади голос Грешрари.
— Ещё как, — на лице гнома появилась услужливая улыбка.
Твою мать, Грешрари, да он в тебя, похоже, втрескался по самое не балуйся.
«Сама вижу», — недовольно прорычала она, — «Но коротышки не в моём вкусе».
Ну вот и отлично. Значит, мне можно не ревновать.
«То есть тебе можно трахать других баб, а нам спать с другими мужиками нельзя?» — угадайте, кто был недоволен? Конечно же, Нера.