— Ого, — восхищённо выдохнул я и пригубил ещё чуток.
После направился за девушками, которые уже взбирались на помост. Подходя к ним, столкнулся с Манфредом, губы которого растянулись в мерзкой ухмылке.
— Удачи, Вал, — произнёс он настолько отвратительным голосом, что я даже не сразу понял, в чём дело.
А потом в мой разум ворвались чужие воспоминания.
Маленькая комнатка, заваленная всевозможными музыкальными инструментами, нотными тетрадями и другим хламом, определить который было невозможно, так как образы предстали довольно размытыми. Но вот что я точно видел, так это старика, лежащего на маленькой кровати и держащегося за сердце. Одетый в грязное рваньё, он тяжело дышал. Седая борода космами свисала ниже груди, а лысая голова была покрыта серыми пятнами.
«Не жилец», — пронеслись чьи-то мысли, но точно не мои.
— Не смей, — прохрипел старик, протянув ко мне костлявую руку, — Это моя музыка…
— Была, — ответил я противным голосом.
Точнее не я, а Манфред! Точно, это его воспоминания!
Он (или я) подошёл ближе и присел на корточки рядом с умирающим. Самое жуткое, что я не видел, но знал, старик умирает от яда, что Манфред подсыпал ему в бокал. Ведь он был его учеником. Старик оказался именитым композитором в каком-то далёком краю, явно за границей Минетрии. Его учитель походил на человека, но в то же время имел серую кожу и тонкие конечности с несколькими суставами, больше похожие на лапы богомола.
Манфред схватил тонкие пальцы и с силой дёрнул их вверх. Послышался хруст костей, а следом за этим истошный крик старика. Синий бард только рассмеялся. И в ту же секунду от ладони бедняги потянулись тонкие белые нити, напомнившие дымку. Манфред буквально поглощал что-то из учителя. И этим чем-то оказались знания. Более того, бард высасывал из лежащего разум.
Я мотнул головой и чуть было не оступился у сцены. По ушам тут же ударил ор гномьей толпы, продолжающей хвалить синего лжеца.
Ах ты ж сука! Так ты убивал ради знания? Тогда какого хрена я корю себя за чужие песни? Ублюдок! И сколько же на твоей совести трупов? Ну нет, я растопчу твою карьеру, сломаю тебя полностью!
От последней фразы невольно усмехнулся и поднялся по ступеням.
— А вот и они! — к нам вновь выскочил трактирщик, раскинув руки, — Поприветствуем же наших новичков, готовых вскружить вам голову своими голосами и музыкой!
Новая волна аплодисментов, на этот раз дарованных нам.
— Мы должны его сделать, — я посмотрел на своих спутниц и послал им короткий мыслеобраз того, что видел сам минуту назад, — Ублюдок не заслужил такого почтения.