— Люди не машины, ты в курсе? У меня нет правильных и неправильных сторон дороги, по которой я иду. Дорога — просто дорога. Захочу, пойду по середине шоссе, — Вика произносила этот бред, и он её совершенно не смущал. Как не смущал и Андрей, взявшийся непонятно откуда, да еще и на машине, вместо своего вездесущего велосипеда.
— Садись, — он открыл ей дверь, — я тебя отвезу.
— Куда?
— Туда, куда тебе нужно.
Вика с сомнением посмотрела на шоссе. А куда ей нужно? Поперек восьми полос или все-таки куда-то конкретно?
— Тогда поехали в Наро-Фоминск, — внезапно для себя приняла она решение.
— Поехали.
Вика запрыгнула в высокий автомобиль и захлопнула дверь. Андрей молча взялся за руль и завел рычащий двигатель. Его волосы все еще блестели от воды, а от кожи пахло мылом и бесстыдством. Любовью к себе и приключениям на свою пятую точку. Раз уж он решил с ней отправиться в никуда.
Вика быстро рассмотрела панель на торпеде между ними и включила музыку. Всё равно какую, в приложении на экране висел длинный плэйлист с множеством песен. Как раз то, что нужно на длинную дорогу в пару часов. Дорогу подальше от Москвы и семейных драм. Ту, что она проделывала так много раз, что сбилась со счета. За спиной отца на хриплом мотоцикле, на затертом сидении междугороднего автобуса, на попутке с незнакомцем или подаренной нелюбимым машине.
Андрей ничего не говорил и не спрашивал, он просто сидел за рулем и сосредоточенно смотрел вперед на восьмиполосную реку машин. Музыка лилась из динамиков, заглушая мысли и звуки учащенного сердцебиения.
Спустя полчаса или час, она опустила стекло со своей стороны, и в салон ворвался хорошо прожаренный над асфальтом воздух. Ветер, разрезаемый пыльным капотом внедорожника, запрыгивал внутрь, хватал Вику за волосы, трепал и отпускал, и снова трепал. Она закрыла глаза и отдалась этому странному чувству свободы.
Главное, это не пропустить нужный поворот через километры, отсчитываемые тахометром пульса, туда, где так хорошо было зализывать раны. Где было тихо и спокойно вдали от всех проблем. За тонким деревянным забором темно-зеленого цвета под сенью разлапистых старых яблонь.
Путь по крупному шоссе всегда был самым сложным из-за невероятной монотонности и однообразности, которая навеивала скуку, и начинало клонить в сон. Лучшими средствами от них были разговоры, особенно по душам, когда в беседе часы пролетают как минуты. Но в этот раз разговор не мог пробиться, как не может росток на высушенной солнцем до корки земле.
Вика в один момент начала понимать, что это её шанс поговорить с Андреем, выяснить, что между ними происходит и, как это закончить с наименьшим потерями для обоих. Ведь даже, несмотря на собственное эмоциональное состояние, на непреодолимое влечение, граничащее с безумием, она не могла себе представить, как им продолжать. Вокруг ведь были сплошные запреты: Маша пророчила катастрофу, которая возникнет по вине взрывоопасного прошлого их обоих, Разумов тыкал в лицо опасным влиянием на психику друга, сама Виктория возводила для себя огромный знак «Стоп». Не могли все одновременно ошибаться, а значит, надо прекращать то, что ещё и не зародилось. Задушить в утробе любой намёк на продолжение.