— А я… любил, наверное, — в конце засомневался он.
Вика решила сменить тему, понимая, что лёжа в постели с Андреем, обсуждать его бывшую она не в силах. Им до полного букета ещё не хватало Рената приплести, но тогда разговор может плохо кончиться.
— А твой дом, он под Зеленоградом?
— Да. Всё ещё там. Мама хотела его продать после смерти отца, не могла жить в нём одна. Слишком большой и пустой. А я не мог туда возвращаться, меня совесть мучила и вина. И перед мамой, что бросил её, и перед отцом.
— Из-за чего? Ты же не был виноват в его смерти.
— Я был очень плохого о нём мнения. Я не знаю, что тебе рассказал об этом Разумов. И я сам служил, когда всё это случилось, и прилетал в отпуск на похороны. Тогда мы начали раскручивать произошедшее, копать настоящие причины, и вылезло столько всего. Мне позвонила мама на базу и сказала, что он застрелился из своего наградного. Рассказала, что на отца завели коррупционное дело, будто бы он брал взятки и вешали на него крупную растрату. Всё шло к тому, что его должны были посадить и отобрать всё имущество в счёт погашения ущерба. А он ничего не брал, представляешь? Но не мог доказать этого, потому что кто-то наверху покрывал своих, а его сделал козлом отпущения. Поэтому он решил, что если его не станет, то у нас с мамой не отберут наш дом и все деньги, что она не останется жить в казённой комнате и вечном позоре, пока он на зоне.
Андрей сел на постели от нахлынувших чувств. Вика тоже поднялась и мягко обняла его за плечи.
— А как мы должны были без него жить? Какой к чёрту дом, если он сам умер? Зачем он нам? Как он мог вот так бросить маму?
— Наверное, он был в отчаянии, не знал, что делать.
— А знаешь, что я сделал? — спросил он у Вики, повернувшись к ней лицом. Она покачала головой, — я опять сбежал. Не мог смотреть на маму, не мог видеть его могилу, дом этот чёртов, ради которого он всё это сделал. Он же его сам строил столько лет. Сколько я себя помню с детства, как мы из военного городка переехали. Мама сказала, что он надеялся, что я вернусь и семью заведу, жить с ними в доме буду. Он в штабе для нас всех зарабатывал, а не только на сытую пенсию, а его предали свои же. И я не мог всего этого выносить, мне нужна была простота, чёрно-белая война, где врага видишь в прицел, а не угадываешь, кто за твоей спиной козни строит и вот-вот подставит. Я не мог выносить предательства людей, а они только и делали, что постоянно предавали друг друга. Вонзали нож в спину, будто по плечу хлопали, легко и без раздумий. А я прятался.
— От чего?