Я ухожу из квартиры, где была счастлива около четырех месяцев. Паша даже не вышел меня проводить, видимо не счел нужным попрощаться с женщиной, с которой жил вместе и спал в одной кровати. Хотя, о чем это я? Он прямым текстом сказал мне, что для него это ничего не значит.
Я, несмотря на общее разбитое состояние, на температуру, иду, сама не понимая куда, лишь бы не стоять на месте, как потерявшаяся девочка. Почему «как»? Я и есть потерявшаяся девочка, только не на улице, а в жизни, запутавшаяся в собственных желаниях.
Я не заметила, как ноги сами привели меня к парку. Это «наш» с Максом парк. Мы всегда в нем гуляли вечерами, обсуждая проблемы, делясь переживаниями, да и просто болтая ни о чем. Раньше я часто приходила сюда, посидеть на лавочке и подумать о своем, порой просто успокоиться. Раньше…Как же я не замечала, что раньше с Максом все было настоящим, дорогим? А с Пашей – лишь полет моей бурной фантазии?..
Я прошла в парк, села на «нашу» с Максом лавочку и разревелась, закрыв лицо руками. Просто взахлеб, не обращая внимания на прохожих, выплескивая наружу всю боль от предательства, но больше – от ненависти к самой себе, от жгучего стыда. Теперь я на собственном опыте поняла, прочувствовала всю боль Макса от моей измены. И только сейчас я понимаю, что он не заслужил всего этого. Потому что он…хороший, добрый, чуткий, он умеет любить и ценить, в отличие от меня. Макс – лучшее, что было в моей жизни. Жаль, что я поняла это слишком поздно. Жаль, что я сама разрушила то хрупкое счастье, что было у нас, что вдребезги разбила огромное, любящее меня сердце об стену, выстроенную из собственного эгоизма и циничности.
Неожиданно кто-то крепко обнимает меня, прижимая к своей груди, и поглаживает по голове, словно нерадивое дитя. Мне даже не надо поднимать голову, чтобы понять, кто это: эти родные сильные руки и запах парфюма я узнаю среди тысяч других в темной комнате и с завязанными глазами. Но все же я, даже несмотря на то, что боюсь посмотреть в глаза мужа и увидеть в них презрение, поднимаю голову и смотрю на Макса. И снова волна ненависти к самой себе поднимается с новой силой: в таких родных глазах я вижу только любовь, сочувствие и …ярость. Его брови нахмурены, губы сжаты.
- Я убью его, - выдыхает Макс, и я понимаю, что муж сдерживается из последних сил, чтобы не привести свою угрозу в действие.
- Не надо, Макс, - с трудом произношу, продолжая беззвучно плакать. – Я заслужила все это. Я жалею лишь об одном, что нанесла тебе этот удар в спину.
Он ничего не отвечает, лишь продолжает пристально изучать мое лицо.