Лучше бы отворачивался.
— Я у тебя не первый? — возмущенно отстранился он, гневно сверкая глазами.
— Здрасьте, приехали, — растерялась Вера. — Мне, на минуточку, тридцать лет. Я никогда не говорила, что я девственница!
— Но… в борделе ты была не пташкой!
— Да. И что? Все, кто попадает в бордель уже не девочками, должны работать пташками?
— Нет… наверное.
— Тогда какие проблемы? — Веру начало трясти от злости. — Или ты считаешь, что мужчине можно гулять направо и налево и спать с кем попало, а девушка должна хранить невинность для того единственного?
— Вообще-то да, так я и считаю, — рявкнул Кайл, скатываясь с кровати и быстро натягивая штаны.
— То есть все твои любовницы были девственницами?
— Да! Нет! Это другое!
— Да ла-а-адно! — Вера завернулась в одеяло, как в кокон, и продолжила: — Ты же приставал ко мне, когда считал, что я пташка! Ты же лапал меня, когда думал, что я сплю с Луи! Тогда тебе не было важно, девственница ли я! С чего вдруг теперь претензии?
— С того, — буркнул красный как рак Кайл. — Я вдруг размечтался, что ты — особенная.
— Серьезно? — Вера вскинула брови. — И чем мне это грозило? Позвал бы замуж?
— Нет, конечно.
— Тогда какого черта ты предъявляешь мне претензии? — крикнула она. — Или у тебя фетиш на девственниц? Пошел вон отсюда, извращенец! И вообще… Я больше не хочу иметь с тобой никакого дела!
— Да ну? — Кайл, кажется, резко успокоился, задумчиво оглядывая взъерошенную и злую девушку. — Уже решила, куда пойдешь? Обратно в бордель?
— За Вальтера вон замуж, — ляпнула Вера, не подумав. — Он звал.
Маг зашипел, как змея, подскочил к ней, хватая за подбородок. Пальцы у него были настолько ледяными, что обжигали.
— Попробуй, и я расскажу ему о сегодняшней ночи.
— Было бы о чем рассказывать, — дерзко ответила Вера, с ужасом понимая, что зеленые глаза Кайла вдруг стали льдисто-голубыми. — Пусти, мне больно!
Он мгновенно отдернул руку. Посмотрел на нее с ненавистью. Поднялся и вышел, с шумом хлопнув дверью.
Надо же, какие мы ценители невинности! Веру дрожала от обиды. Значит, спать с ним — это ей можно. Но она ему не нужна. При этом Вальтеру тоже не отдаст без боя. Похоже… похоже… Кайл — влюбился?
Может ли такое быть? Этот шовинист, этот напыщенный индюк — и влюбиться, в нее, в Веру? Да ладно! Но ведь он ее ревнует. Заботится о ней. Считает ее желанной. Если это не влюбленность, то Вера — японский летчик-испытатель. Одним словом — камикадзе. Потому что теперь она собиралась бедняге нелегкую жизнь. При всей своей идеальности Вера была довольно злопамятным человеком. Что ж, господин Ресскин. Вы первый начали.