Ярина снова забилась, но все, что смогла – поднять голову, ладони прилипли к камню намертво. Они просто не слушались.
– Не выходит.
– Она слезть не может!
– Можно отрубить руки, – прохрипел бункушник, оказавшись рядом.
– Я тебе отрублю. – Дедушка в сердцах пнул землю. Пепел взметнулся черным вихрем. – Тут сообразить надо. Булыжник не прост. Вон, сколько каменьев сверкают. Ты бы лучше за бабами своими следил, толку от них никакого. Такое стадо одного убивца повязать не могет.
– Сначала здесь разберемся. Люди пусть решают свои проблемы сами. Нужно уничтожить жертвенник.
Бункушник, не рассуждая, коротко замахнулся и ударил посохом по камню. Ярина даже испугаться не успела.
Валун низко задребезжал, словно хлестнули по воде мокрой тряпкой. Волна горячего воздуха вдруг окутала с головы до ног, волосы встали дыбом.
Бункушника отшвырнуло прямо на Пустошь. Он истаял, еще не коснувшись ее, просто рассыпался на мелкие искры, осевшие на янтаре.
От грохота содрогнулось небо.
Пустошь глубоко вздохнула, пробуждаясь. Медовые всполохи разогнали ночную мглу. Обжег могильным холодом жертвенник. Ярина кубарем скатилась с него, не сразу сообразив, что свободна.
Домовой тут же очутился рядом и принялся перевязывать липкие от крови запястья, но ее волновал только Гор. Ожерелье пылало, тянущее чувство в груди вернулось, но Ярина порывалась встать или хотя бы выползти из-за валуна, чтобы взглянуть на бой.
– Сиди, – шикнул дедушка. – Мужики дерутся, куда тебе.
– Бункушник? – Она еще не верила. Все случилось так быстро: одно неверное движение. Нечисть казался несокрушимым, а теперь даже пепла от него не осталось.
Домовой покрепче воткнул палку с Гаврюшей в землю и покачал головой:
– На Пустошь никто ступить не может. А его вон как припечатало сырой силой. Сгинул.
Рядом испуганно вскрикнула кикимора.
Ярина не выдержала: прижав ладони к груди, чтобы сдержать рвущееся наружу сердце, выглянула из-за валуна.
Гор пропустил удар и рухнул навзничь. Кикиморы после гибели бункушника метались по прогалине, отбиваясь от стаи призрачных воронов. Черепа лязгали зубами, сверкали глазами. Смертоносные лучи пронзали птиц, но они появлялись снова и снова. Из леса донесся жалобный вой: волки проигрывали битву.
Колдун улыбался. Сжатые кулаки светились багрянцем, вспыхивали и гасли вокруг черные искры, а глаза отливали янтарем.
– Так просто! – прокричал он, выставив перед собой руки. – Вот оно! Смотри! Столько усилий, экспериментов! А нужен был катализатор!
Гор попытался приподняться, но одна из птиц с размаху врезалась ему в живот, он застонал, упав обратно.