Зуммер черного аппарата сорвал Рокотаева со стула.
Разговор происходил тягостно.
«…То есть, его взяли на бабе??», – Казбековича пока что сдерживал ярость тем, не смотрел на собеседника. Рокотаев развел руками: «На чем, не знаю, но есть основания подозревать…» Консул нахохлившийся, большой не знал, куда девать руки. Он то сцеплял их, то раскладывал по столу. «И что теперь?», – он решился спросить прямо, по-прежнему водя ошалелым взглядом вокруг, стараясь избежать встретиться глазами: «Выпереть?! И как написать обоснование?» В этом вопросе Рокотаев услышал: «Раз я его с собой привез, то виноватым сделают меня.».
Успокаивать Генерального не входило в намерения Рокотаева – всего-то нужно было заручиться распоряжением откомандировать секретаря в поездку. Рокотаев только пожимал плечами и всякий раз, когда все-таки улавливал взгляд Казбековича, сконфуженно улыбался. Он и в самом деле был доволен, что сумел подсадить нового консула, но тот заметно разошелся. Оставалось рассчитывать, что он не испортит Рокотаеву дело.
Казбекович тряс головой и постукивал кулачищем по столу. «Да, слабоват оказался…», – думал Рокотаев, исродволь рассматривая Генерального: «Липатов бы потребовал доказательств и все бы по-тихому сделал сам. А этого вон как всего перекосило от злости. Не-а, не жилец он в нашем славном коллективе…» Вслух же произнес успокаивающим тоном: «Сослан Казбекович, пока что все это подозрения. Мне нужен человек, и я полагаю, что Ваш секратрь подойдё. Заодно и проверим. Справится – простим. Вы же сами знаете, что провокацию могут провернуть с каждым…»
Генеральный сидел, уставив лицо в стол и не отвечая. Наконец, вскинув голову, он на одну секунду вгляделся в Рокотаева, не сумев подавить бешентсво, и рявкнул: