“Зырь какой песель, Раш”.
Я опустился рядом и заглянул в коробку. В дальнем углу в тонкую переборку вжался щенок, грязный, с прижатыми к голове ушками. Брат, тихо посвистывая, отошел от коробки. Щенок упрямо не вылазил, справедливо не доверяя самонадеянному семикласснику.
“Трухло” – сурово озвучил приговор брат. Наконец он вздохнул и медленно спустил с плеча тяжелый рюкзак. Открыл, достал пакетик с приготовленным мамой бутербродом. Положил перед коробкой.
“Я не голоден” – ответил он мне на мой молчаливый вопрос.
Я достал свою порцию и протянул ему.
“Я тоже”.
Он вдруг захохотал, разорвал несчастный кусок хлеба и вернул мне половину.
“Ишь как уписывает, неблагодарная скотина”, – усмехнулся брат.
Щенок наконец вылез и охотно откушал братовский обед. Брат уверенно протянул руку и опустил ее ему на голову. Погладил.
“Назовем его Дюк. Как тебе?”
“Прикольно. А откуда это?”
“Так звали одного пирата. Единственное имя из истории в школе, которое я запомнил”.
… Дюк натянул поводок. Никогда не державший его крепко, сейчас я вцепился в него смертной хваткой. “Пират” нетерпеливо гавкнул. Я подчинился и он повел меня дальше. Сейчас мне смешно, когда я представляю, как два школьника сидят и делят 2 куска хлеба между собой и собакой, но тогда то, что сделал брат было для меня настоящим геройством. Нет, я не верил, что он мог так умереть. Не хотел верить.
Щенка мы с тех пор встречали каждый день, и каждый день скармливали ему свою еду, пусть и терпели потом в школе спазмы в желудке. Он к нам и нашим корешам, которые иногда составляли нам компанию, привязался, как и мы к нему. Когда брат ушел, он долго горевал. С нашими товарищами я тоже постепенно потерял связь, но с ним – никогда. Когда у меня появилась своя квартира, первым, что я сделал, было – взял уже немолодую собаку к себе. Впрочем, возраст ему никогда не мешал. Полагаю, Дюк был одним из тех существ, которые с возрастом только молодеют.
Так как мой родной квартал находился в доброй паре километров от моего нынешнего дома, мы дошли назад уже задолго после того, как село солнце. Я был абсолютно вымотан, когда мы наконец доплелись.
Вдруг Дюк обернулся и остановился. Я посмотрел в том же направлении. За нами следовал какой-то человек.
Увидев, что его заметили, он остановился. Я не видел его лица, но знал, что наши взгляды перекрестились. Что-то внутри меня натянулось, как ванты. Дюк почувствовал мое напряжение, приподнял верхнюю губу и начал тихо рычать. Человек попятился. Я не двигался. Вдруг он резко развернулся и забежал за угол.