Жизнь в подземелье была скучна, и шла медленным тягучем чередом. Дни летели, ребята становились все старше.
– А давай пока не кто не видит, на солнце посмотрим- предложил однажды Леша.
– Не- из подземки высовываться я не буду- опроверг идею Рома. – Мне не интересен верхний мир, не хочу быть как они, наше прошлое поколение. На то мы и дети подземелья, чтобы оставаться в подземелье.
– Я с тобой не согласен- лишь пробубнил Леша.
Однажды Леша проснулся, и понял что больше так не может. Он начал думать, анализировать ситуацию и пришел к такому выводу, либо сегодня, либо больше никогда. Он встал, осмотрелся, и начал раздвигать лопатой стены подземелья. Вот одна трещинка, вот вторая- и вот уже третья. Верхний мир начал наползать, и солнце просачиваться внутрь. День бил во всю. Поток солнца захлестнул Лешу с головой, и вдруг он заметил, что скользит по стенам подземелья, как луч.
Он боялся проснутся, но все же ущипнул себя. Нет. Это была явь. Вот летит, несясь благодаря солнечному потоку, обгоняя все ветра. Вот он летит в небо, и замирает точкой на небосводе. Леша стал звездой выбравшейся из подземелья навсегда.
После обильного ливня город укрылся белой простыней тумана. Машины, словно железные овечки, спрятались в свои пастбища, гаражи. Юный пастух, Юдин, сидел на крыше такого ангара, и играл мелодию на дудке. Это была колыбельная, старая. Как первое слово.
Юдин не был хорошим музыкантом, но всегда идя на крышу, он брал с собой какой-нибудь музыкальный инструмент. На сей раз это была розовая, акриловая дудка. Компактная в руке и умеренно легкая по весу. В такт мелодии где-то из глубины тумана лаяли собаки.
Но Юдин не сбивался, напротив это давало ему уверенности. Пальцы ловко сплетали узоры звуков, распуская невиданные до сей поры, туманные цветы. Это были нежные птицы, и мертвые дельфины, распутные девушки и целомудренные совы. На секунду показалось, что он ошибся, но это была лишь театральная пауза, скоро продолжит цвести.
Так играя, ноту за нотой, он дошел до роспуска пальцев, потеряв равновесие, эфирное тело ускользнуло в объектив первозданного творения. Дудочка распахнула свое брюхо, как харакири самурая, и выплевала последний свой красивый яд. Это была смерть всему живому. Это была ночь.
Юдин смахнул капли пота со лба. Сквозь ночные порывы ветра слышался сонный храп автомобилей. Туман рассеялся, и вот на небе показались сморщенные от старости звезды. Из них сыпался песок. Желтый сон.
– Все таки как нежна смерть… – подумал юный Юдин. И нырнул окончательно в Лету….