«А ведь она похожа на мою маму», – с удивлением подумала Саша. Не внешностью, нет. Похожа тем, что чувствуется интуитивно: такая же простая, добрая, работящая. Когда Саша начала чуть понимать и разбираться в человеческих отношениях, она удивилась, что могло свести вместе столь разных людей. Мать хоть и коренная москвичка и унаследовала от бабушки двухкомнатную хрущевку в центре Москвы, женщина без амбиций, без каких-то карьерных устремлений. По вечерам она мыла пол в известном московском ВУЗе. Между ней и задержавшимся по работе аспирантом завязался разговор. Молодость на первое время сгладила разницу межу этими двумя молодыми людьми. Они начали встречаться, и длилось это где-то с год, когда мама забеременела. Саше было три месяца, когда мирно, без скандалов и слез дорожки родителей повели в разные стороны. Еще лет пять об отце ничего не было слышно, как однажды на пороге появился какой-то мужчина. Это был частный сыщик, его клиент пожелал разыскать мать девочки и оказать помощь. Мама приняла всё как есть: деньги лишними не бывают, к тому же особых обид на отца она не держала. Возможно, в Америке, где сейчас жил отец это были небольшие деньги, но в Москве такая помощь была совсем не лишней. Помощь была регулярной. Однажды он прислал фото: на фоне красивого, огромного дома на лужайке стоял его отец с женой-американкой, две девочки и трехлетний мальчик – сводные сестры и брат. Саша впервые увидела отца, но больше ее удивило сходство между ней и детьми – поставь Сашу рядом, никто бы не подумал, что она не родная, а сводная. Все они копия отца – гибкие, стройные, со светлыми волосами, вздернутыми носиками и яркими зелеными глазами, в которых светится улыбка.
Незнакомка с грубой кожей вдруг вздрогнула, оглянулась назад и куда-то потянула Сашу за руку. «Почему бы и нет», – равнодушно подумала она и пошла куда ведут. Они шли каменной террасе, которая казалось, тянется бесконечно. Строение само по себе не походило ни на одно виденное раньше. Строение построено на склоне горы, внизу очень глубоко, не менее километра от подножия. И снизу, и сверху видны террасы, на подобии той, по которой они теперь шли, да и эта терраса огибала выступ на горе и тянулась так далеко, что не видно конца. В стенах имелись круглые, застекленные окна, по кругу отделанные все тем же белым камнем.
Позади послышался грохот. Очередной камень угодил как раз в то место, где недавно она стояла. Не сговариваясь, Саша с незнакомкой ускорили шаг, скоро свернули в проем-арку и через просторный коридор вышли внутрь горы, изрезанной множеством проходов, дверей и коридоров. «Чтоб здесь ориентироваться, нужна карта», – подумала девушка. Незнакомка же уверенно шла вперед, то сворачивала, то снова шла вперед по коридорам из белого камня. На пути им никогда не попался. Коридоры лишь частично освещались. В нишах стен ярко горел какой-то материал, по виду напоминавший торф, давал слабый запах горения и все ниши и камины имели встроенные вытяжки. Всё ускоряя шаг, минут через десять они вышли в просторную комнату из того же белого камня. Свет падал из большого окна, горело два камина. Над одним из них в котле кипела вода. В комнате было три женщины и все три были похожи на незнакомку, и также имели грубую желтоватую кожу, разве что были повыше и посимпатичней и сравнительно лучше одеты. На полу, на деревянных носилках лежали раненые. В основном мужчины. «Все они одной народности, все похожи», – подумала Саша и осеклась. У одного из раненных мужчин рана была очень серьезна. На правой ноге открытый перелом, в зубах он сжимал толстую ветку и сдерживал крик, когда женщины дотрагивались до его ноги. У другого вывихнута рука, еще двое лежали с закрытыми глазами и еле заметно дышали. У остальных были раны попроще: сильно ободрана кожа, тряпками обмотана голова или конечности.