«Так, нужны свежие идеи, как свести Полякову с ума».
«Так, так, что же придумать? Давайте заставим вымыть все за час. Пусть промоет санузел изнутри. Залезет в трубу и смоет себя, или пусть выбросится из окна и на лету будет мыть окна».
После инцидента с Рыжей и вытекающих посдедствий наша беседа уместилась в одно предложение: «Ты нашла документы?»
Между нами игнор. Пропасть, целый каньон. Словно меня нет! От этого на душе еще гаже. Неужели скучает по своей? Вы спросите, почему не рассказа все отцу? Был шанс. Пыталась, клянусь! Только решила сообщить, как на телефон пришло СМС:
«Даже не думай».
Следом фото сестры с наведенным стволом. Боюсь. Это как зайти в комнату и быть уверенной, что знаешь, где выход, Проходит время, буксуешь на одном месте. Открываешь дверь — тупик за тупиком, и без помощи уже не выбраться. Помощи ждать неоткуда! На огромном рыбацком крючке, барахтаюсь, просто так с него не слезть. Двадцать четыре на семь под наблюдением. Оптимистка во мне умирает ежеминутно.
Перемещение этажом ниже, появляются силы идти вперед. Марана — человек-счастье, его слова — бальзам на душу.
— Аксинья, не расстраивайся, не все так плохо, ты еще поднимешься по карьерной лестнице.
Наверно, карьерная лестница закончится моей кончиной. В сортире с ершиком в руках. Похоронят тут, в стеклянной комнате.
Вымотана! Физически и морально! Как быть, когда начнется учебный год? Уйду или буду тут? Красный диплом? Неужели все похерится в один миг? Не принадлежу самой себе. Почти растоптана. Никому нет дела до меня, соленые ручьи текут по щекам, капая в пластиковый стаканчик с чаем.
— Эй, что тут за рев?
— Марана? — отворачиваюсь, бегом вытираю резиновой перчаткой сырость.
— Можно войти?
— Ты уже вошел! Располагайся. Чувствуй себя как дома, можешь сесть на то новое ведро, оно для особенных гостей.
— ВИП-зона, — ухмыляется. — Отчего опять крокодильи слезы?
— Показалось!
— С потолка капает. Подумал, труба прорвалась, а тут ты! Расскажи! Я тебе не враг! — Берет ладонь. Сжимает. — Ммм? Где лучезарная улыбка?
Меня прорывает, все выкладываю как есть. Все равно. Хуже уже быть не может. Реву белугой. Марана выслушивает. Кладу голову на колени, он гладит. Работает как успокоительное. Кому-то достанется такой заботливый мужчина.
— А что в этих документах?
— Не знаю. Их не существует. Выдумал, чтобы мучить меня за прошлое. Но я же тогда ребёнком была. Все не специально было. Ты мне веришь? — вскакиваю.
— Верю! — Укладывает на свои колени. Массирует виски. — Успокойся. Но совет: поищи, может, они есть. Их надо перепрятать. Обязательно. У Ияра хватка питбуля. Вцепится. Не отпустит. Только пулей в лоб освободиться можно. Уж я-то знаю. Та-а-акс, надо хорошо подумать, как быть.