В этом флоте он был самым «скороспелым» капитаном. У слова «скороспелый» здесь нет никакого негатива в определении. Степаныч оказался самым успешным среди своих ровесников, хорошо вписался в самый первый свой экипаж, постоянно совершенствовал свои умения, продолжал учиться.
Последовательно прошел весь путь: 3-й помощник – 2-й помощник – старший помощник. Очень успешно осваивал специальность. Должности капитана он достиг быстрее всех своих однокурсников.
Ему бы не снижать обороты – и дорос бы до серьезного функционера на берегу. Не получилось, допустил ЧП. Версий этого ЧП я потом слышал штук 10, ни на одной из них останавливаться не буду. У рассказа другая задача. Итог – судно помяло корпус, потребовалось докование, дорогой ремонт.
Личное дело Степаныча разбирали на высокой комиссии. Увольнять не стали, зато наказали сурово. Перевели в рядовые матросы на не самом лучшем судне этого же флота.
В Китае времен Мао Цзэдуна проштрафившихся функционеров отправляли в деревню «на исправление». Здесь выбрали сходный вариант.
Дальше я приведу свою версию развития событий.
Со Степанычем после «разбора полетов» встретился толковый могущественный человек. Предупредил о частном характере разговора. Советовал не отчаиваться, к нынешней ситуации отнестись как ко второму шансу в карьере.
Степаныч всё понял правильно. В нашем обществе всегда остро стоит кадровая проблема. Будучи матросом, Степаныч выполнял все требования, работал, как всегда, очень хорошо.
Очень быстро подвернулся случай – самый младший штурман из экипажа убыл с борта по болезни, случилось это в море, замену взять было неоткуда. Степаныч все свои действующие документы всегда возил с собой.
И капитан на этом судне принимает единственно верное решение в этих форс-мажорных условиях – переводит Степаныча из матросов на должность штурмана, с соответствующим приказом и согласованием с береговым Центром.
По умениям и документам Степаныч изящно «вписался» в регламент. На этой низшей штурманской должности Степаныч пробыл пару месяцев. При очередном форс-мажоре его перевели во вторые штурманы. Именно в этой должности я с ним и встретился на том самом судне.
Следует оговориться, на меня этот человек произвел впечатление. Он обладал значительным личным обаянием, задатками толкового аналитика, политика, был отличным службистом.
Общались мы немного, все-таки он штурман, а я инженер научной группы, немножко разные функции и круги общения. Но если требовалось, в рейсе я обращался именно к Степанычу за советом или помощью.
Больше мы не встречались, но до меня доходили слухи, что Степаныч очень скоро стал старпомом. В этой должности проходил несколько месяцев, и при очередной необходимости контора произвела его в капитаны. Так состоялось его «второе пришествие в капитаны».