Низкие, плотно стоящие дома, с узорами из кирпича и бетона. Мощёные камнем улицы, выцветшие вывески некогда многочисленных магазинчиков и кафе, бетонные ступени и стены, подпирающие склоны холмов. Следы ухоженности в некогда огороженных изгородью участках под окнами, нынче распаханных под маленькие огороды.
Взглянув на спутницу, внешне спокойную, но в тоже время опасливо озирающуюся по сторонам, Чучел засомневался в том, что хотел сделать, но затем, увидев небольшого идола выдолбленного в толще бетона, всё же свернул в сторону. Не заподозрив подмены, она последовала за ним. Он же, гонимый страхом, спешил повлиять на свою судьбу.
Четыре десятка неровных, петляющих ступеней, укрытых среди буйной растительности. Скрипучая калитка без забора. Вырезанные из дерева, высеченные в камне, или отлитые из железа, фигурки людей прятались меж ветвей, поблёскивай люминесцирующими глазами. Пара крупных машин, перекрывающих дорогу справа и слева, оставляющих единственный путь, к низким, но широким воротам.
Она взглянула на него, но, не вымолвив не слова, лишь втянула одну из рук внутрь куртки. Послышался щелчок предохранителя.
– Нет! – резко и взволнованно. – Это не враги. Здесь безопасно.
Неотрывно глядя на изображение, нарисованного на воротах идола, она не двигалась с места. Несколько секунд тишины, мерные шаги по ту сторону, запах дыма. Что-то поднялось, лязгнул механизм, и легко сдвинувшись с места, преграда откатилась в сторону.
Крепко затянувшись самокруткой, адепт Откровения, молча поприветствовал прихожан, небольшим, но долгим поклоном, после чего, выдохнув сизое облако, отступил в сторону, простерев руку в сторону храма. Поклонился и прихожанин. Посмотрев на небольшие часы с циферблатом на внутренней части запястья, Риса презрительно скривилась, неодобрительно шыкнув.
Сразу за воротами, начинались бесчисленные плантации конопляных кустов. На местах клумб, в кадках и вёдрах, деревянных ящиках и лепных глиняных горшках. По широкой тропе, мощённой гранитными плитами, адепт повёл их к одному из зданий. Серый балахон с белыми и чёрными вставками, трепетал на ветру. Некогда бывшая пожарной частью, ныне обитель, находилась в полном распоряжении религиозной общины. Офисы стали кельями, места машин в гаражах занял скот, центральное здание наполнилось святилищами и залами самопознания. Все плоскости, были исписаны неразборчивыми ликами, фигурами, странными символами и знаками, наслаивающимися один на другой. Единственное дерево, крупный, разлапистый дуб, украшали сотни оставленных атрибутов других религий.