Это никуда не годилось. За новыми жителями, очевидно, требовался непрерывный контроль. Который невозможно было осуществлять в одиночку. Медуза пришла к выводу, что ей пора начать размножаться.
Её сородичи не отличались общительностью и вели довольно уединенный образ жизни. Большинство из них уже отправились в неизведанные воды, а оставшихся медуза встречала очень редко, примерно раз в сто тысяч лет. К счастью, в арсенале её вида было целых семнадцать способов оставить потомство, и для девяти из них партнеры вообще не требовались.
Уединившись в межзвёздном пространстве, она выделила из своего прозрачного тела дюжину глобул и в каждую из них отразила свое сознание. Затем прикрепила их обратно и носила под бахромой своего купола несколько лет, пока внутри не сформировались крохотные медузы.
Однако для контроля за новыми цивилизациями медузе-матери нужны были не просто потомки. Ей нужны были исполнители, способные проявлять инициативу и заботиться о себе, но при этом беспрекословно подчиняющиеся приказам. Готовые, в случае необходимости, пожертвовать собой ради выполнения задачи. Смелые и умные, верные и послушные. Одним словом, ей нужна была Иерархия.
И для того, чтобы её создать, медуза изменила сознание своих детей…
Я вздрогнул, почувствовав внезапную тревогу. Словно увидел тень от падающей на меня горы. А затем на меня обрушилось внимание Большого Босса. Он с легкостью смял все защитные барьеры моей психики, выбил заколоченные двери в памяти, выпотрошил сундуки сожалений, вытащил на свет липкую паутину страхов. И нарисовал передо мной сцену, воспользовавшись моими же образами.
Я стоял посреди широкой просеки, с двух сторон от которой тянулся сосновый лес. Над головой звенели от напряжения искривленные магнитные рельсы – они уже выскочили из креплений и готовы были вот-вот взорваться. Вдалеке виднелся перевернутый стрим-транспорт, а передо мной стояли Оксана и Чинги. На девушке было летнее белое платье и серебристые босоножки, на семилетнем малыше – желтая футболка и джинсы. Белокурая красавица стояла за спиной мальчугана, положив руки ему на плечи. Других людей рядом не было.
– Стас, – обратилась ко мне Оксана, – ты что, собираешься нас убить?
Её голос был в точности таким, каким я его запомнил – нежным, с грудными нотками.
Я знал, что смотрю сейчас на образы из собственной памяти, и что вопрос мне задало существо, виновное в смерти этой девушки и этого ребенка. Но у меня просто язык не повернулся ответить «Да, я пришел убить вас, энвы». Я смотрел на Оксану с Чинги и не мог отвести взгляд. Мне хотелось сказать им, как сильно я их люблю и как дико скучаю. Сказать, что больше всего на свете хотел бы защитить их в тот день, закрыть собой от железных осколков. И попросить прощения, что не смог этого сделать.