Первое студенческое лето Щусев провел на родине. Здесь у него появилась возможность применить полученные знания на практике. В имении своих хороших знакомых Апостолопуло Алексей не терял времени даром, составив проект постройки двух каменных сторожек.
А уже на следующий, 1893 год Щусев был официально приглашен в Кишинев на закладку нового здания его родной 2-й гимназии. Это стало несомненной удачей — во-первых, он вновь побывает в Кишиневе; во-вторых, встретится с младшим братом Павлом, да и еще с одним дорогим ему человеком — сестрой своего одноклассника, того самого Мишеля, что сидел с ним за одной партой, — Марией Карчевской. Девушка очень нравилась Алексею.
Ну и в-третьих — поездка в Кишинев будет первой серьезной его практикой, которую зачтут в Академии художеств. И хотя на бумаге роль Щусева обозначили как «практикант — производитель работ», ответственность на него легла отнюдь не шуточная. Он, по сути, был единственным руководителем строительства, ибо автор проекта нового здания гимназии архитектор Демосфен Мазиров удостоил вниманием строительную площадку лишь однажды, выбирая место под фундамент. Некогда Мазирову было ездить в Кишинев — у него и в Одессе было заказчиков немало, купцов да богатых землевладельцев.
Вот и остался Щусев один на один с проектом, да еще и с артелью строителей — людей простых, но с норовом. Сначала они с сомнением смотрели на новоявленного прораба, годившегося им в сыновья. Однако вскоре поняли, что он четко знает, чего хочет, да и в бумагах разбирается.
Но и Щусев приобрел бесценный опыт — общения с теми, кто воплощает его проекты. Благодаря этому он в будущем научился ценить труд исполнителей. «Обаяние построек Алексея Викторовича, — будет вспоминать в 1950 году архитектор Машковцев, — поразительное их обаяние проистекает еще от одного очень важного свойства его таланта, — это то, что он любил и умел ценить работу мастера, исполнителя и ставил эту работу и самого мастера в такие условия, что заставлял зрителя оценить эту работу вместе с ним самим. Не отсюда ли, например, происходит и в новгородской архитектуре то, что храм Мариинской обители не был оштукатурен, а там сделана эта обмазка, чтобы показать, в результате какого человеческого труда вознеслось по кирпичику это здание: уважайте труд человека, который не только это спроектировал, но и физически это построил!
Я думаю, что здесь мы опять сталкиваемся с той чертой, которую я бы хотел вывести из первоначальных лет творческой жизни Алексея Викторовича, — с его глубоким демократизмом. Я думаю, что он очень хорошо понимал существо ремесла и умел его использовать. Об этом свидетельствует и такая постройка, как ИМЭЛ (Институт Маркса — Энгельса — Ленина в Тбилиси. —