— Я тебе помогу, — решительно заявил Миша, — мне все равно сегодня вечером делать нечего.
— Ого, — прервал веселье Дима, взглянув на часы, — пора отчаливать. И так придется бежать.
По пути в институт Володя успел сообщить услышанное по телевизору. Как и следовало ожидать, его сожителей и встретившихся по пути однокурсников известие о возможном призыве не обрадовало.
— Служить бы рад, прислуживаться… — Прокомментировал кто-то. Враги, накрошившие кучу трупов, были пока абстрактны, находясь непонятно где. А родимая армия в лице горвоенкомата — неподалеку. И оный орган пугал куда больше.
В аудиторию они влетели спустя минуту после звонка. Шеф еще не объявился. Свободными остались только передние места — цена долгого здорового сна. Более стойкий народ занял полезные для общения и чтения художественной литературы задние парты. Хотя по новой истории Европы месторасположение парты не имело значения. Без лекций экзамен сдать было невозможно, поэтому ручками усердно скрипел весь курс. Но в тылу как-то надежнее.
Вопреки ожиданию, требовательный Николай Васильевич явился на лекцию с пятнадцатиминутным опозданием. Если бы не появление по стране значительного количества пропущенных через камнедробилку человеческих тел такое нарушение дисциплины стало бы сенсацией. А так вызвало лишь небольшое оживление. Кто-то уже с надеждой высказал предположение о благоразумном преподавателе, совершенно правильно оставшемся дома. Ходить по улицам в наши дни весьма опасно.
Преподаватель их разочаровал. Он торопливо вошел в аудиторию. Студенты принялись доставать убранные в пакеты и сумки тетради. Николай Васильевич, однако, не спешил перейти к проблемам политического развития Англии второй половины 19 века. Бледный и взъерошенный, он уперся руками на кафедру и невидящим взглядом посмотрел на студентов.
— Только что я увидел на улице Ленина точно так же растерзанных людей, как показывали в Лимоново.
Новость потрясающая и очень страшная. Девчонки немедленно взвизгнули от ужаса, многие парни откровенно побледнели. Неведомый Джек-потрошитель, от которого нет никакого спасения, пугал всех. Больше всего шокировала именно неизвестность. Какая-то могучая сила прекращала людей в отбивные котлеты. И ни могучие мускулы, ни ум, ни даже оружие, поскольку уже стало известно, что среди изуродованных трупов найдено несколько пистолетов, не помогали.
Николай Васильевич, видимо, страшился того же. Он постоял, глядя лишь в только ему видимую даль, и глухо сказал:
— Если бы я вышел на десять минут раньше, я оказался бы среди них. Какое счастье, что я вспомнил об обещанной одному из вас книге.