— Извольте в купальню, — пропела она басом, показывая толстой рукой в сторону каменной лавки. И пошла готовить кадки с водой, изображая радость и желание услужить.
Решила, что не хочу знать, что ей сказали. Давно уже заметила, что моя жизнь в сплетнях намного красочнее реального варианта. Откуда ещё, как не от дальних знакомых, узнаешь, что переехала жить в Европу (в реальности — галопом промчалась по некоторым странам, высунув язык и фотографируя как попало Эйфелеву башню и голландские туфли. Так как в автобусном туре не забалуешь. Чуть отстанешь — и правда будешь жить в Европе. На улице, в картонной коробке и под мостом). Вышла замуж за олигарха, который осыпает меня шубами (появилась пару раз на улице в драном кролике. Зато он был белоснежным). И моё любимое, подслушанное в школьной столовой — я, оказывается, родила парочку детей. Но от негра, и уже находясь в браке с Колей. Поэтому негритят отправила маме, а сама веду беззаботную жизнь.
В гареме, похоже, я стала вариантом роковой любви, ставшей между Повелителем и Гульназ-хатун. А также отличным средством нагадить последней самым древним способом.
Вот и отнеслись ко мне, как к средству. Сильными ритмичными движениями, которыми мне в волосы втирали пахучую пасту, можно было продолбить бетонную стену. Но моя голова была, видимо, помощнее и выдержала нагрузку. Зато удалось порелаксировать на пенном массаже, который мне устроила банщица.
Когда меня, наконец, окатили тёплой водой, смывая душистое мыло и удалили пасту с волос, почувствовала себя почти человеком. На всякий случай, проверила наличие локонов. Вроде на месте. С опозданием, но спохватилась, что не в курсе о здешних стандартах красоты, с этими вечными покрывалами. Но уточнять времени не было. Меня уже тащили в следующий зал, по пути вытирая огромными, как ковёр, полотенцами.
Помещение походило на салон красоты. С креслом, столиком, на котором стояло множество баночек. Не смогла припомнить, когда в последний раз позволяла себе роскошь салонного ухода. Неужели только на выпускной после института? Пока команда во главе Артурио не прибыла, воспользуюсь такой удачной возможностью.
Расслабившись, прикрыла глаза, пока над моими волосами летали лёгкие руки черноволосой девушки, заменившей банщицу. Немного удалось подремать. Последний взмах расчёской, и меня торжественно подвели к зеркалу, в полный рост показавшему меня, закутанную в большое полотенце и гордую своим творением парикмахершу. Я поискала глазами флакончик с чем-нибудь. Виски, ром, ацетон, мышьяк — в первые несколько секунд невыносимо захотелось угостить своего стилиста чем-нибудь вкусным и ядрёным. Чтобы до конца жизни руки у неё тряслись, и она не могла сотворить ещё раз подобное.