— Для тех, кто у нас впервые, — Анна Янушовна улыбнулась будто специально маме Степана, — объясню, что вас ждет. Мы играем в Крокодила… или шарады, если угодно. Принцип всем знаком: нужно без слов рассказать, что тебе загадали. Но у нас необычные задания, мы используем целые фразы, которые обычно…
Тут многие засмеялись, а веселящийся Сергей подсказал:
— Мы все еще уверены, что Яна все-таки что-то курит, когда эти задания придумывает.
Анна Янушовна, хоть и посмеялась вместе со всеми, строго погрозила Сергею пальцем:
— Не наезжай на мою внучку! У нее просто фантазия богатая.
Степан, вспомнив затейника-Артура, героя Яны, прыснул со смеху. Интересно, в семье-то знают, насколько богатая у Яночки фантазия? Это даже веселило. Степан был абсолютно уверен, что реальный сексуальный опыт Яны равен нулю. Но при этом пишет она такие сцены… Видимо, теоретические познания даже слишком глубоки.
Яна как раз вернулась, неся с собой свой iPad и какую-то коробку. Она залезла с ногами на диван и села на спинку, возвышаясь теперь надо всеми, широко улыбнулась и весело спросила:
— Ну что, кто первый?
Одна из веселых подружек Анны Янушовны — ее звали Эльза Михайловна — бодро вскочила на ноги и бесстрашно засунула руку в коробку, пошуршала там, вытащила ярко-красный листочек, осторожно развернула его, весело расхохоталась и вышла на импровизированную сцену. Пальцами показала два, Яна охотно перевела:
— Это значит, что у нее два слова.
А потом началось что-то крайне смешное. Бойкая бабулька прыгала, смешно расставляла ноги, корчила рожицы, пока все вокруг пытались отгадать, что же такого Яночка в записке написала. Минут через семь выяснили: рожденный богомолом. Степан с опаской посмотрел на свою девушку… Кажется, это он недооценил ее фантазию.
После было немало ну очень странных фраз, вроде “по стене ползет пельмень”, “синие черти в кабриолете” или “жаркие пляски трех бурундуков”. У Степана от смеха болели не только щеки, но и вполне себе натренированный пресс, он впервые увидел своих родителей в неожиданно комическом амплуа, мысленно пожелал себе такой же прыти в семьдесят лет, как у подружек Анны Янушовны, а еще окончательно понял: Яна только кажется тихой и скромной. Нет, она тоже умеет быть веселой, может шутить и подкалывать брата, просто для этого ей нужны близкие люди рядом.
Степан, как ему казалось, напротив — впервые при родителях раскрылся со своей актерской стороны. Той, которая вроде как является неотъемлемой частью его самого, но при этом все же не демонстрируется постоянно. Он тоже шутил, тоже дурачился, тоже смешно прыгал перед всем честным народом, его так же подбадривали и хвалили за находчивость.