Из справки о посольстве, направленной в МИД:
«Здание имеет два основных этажа. Кроме этого в его структуру входят – полуподвал, полуэтажье и надстройка на крыше. Проживают в посольстве следующие товарищи:
Первый секретарь Игорь Дмитриевич Бударин (семья пока находится в Москве). Квартира его на 2-м этаже по фасаду.
Заведующий шифротделом Карпов с семьёй – на 3-м этаже, рядом со своим рабочим кабинетом. Завхоз Ожегов занимает отдельную комнату в междуэтажье. Живёт один. Комендант Коногоров – комната в полуподвале. В надстройке на крыше живут шофёр Шкулин и повар Фатов с семьями.
Нашлось пристанище и для дворника-истопника – Игнатия Федосьевича Алексейчука из Западной Белоруссии.
Остальные сотрудники посольства и консульства устроились на частных квартирах. В частности, завконсульским отделом Колосовский с семьей на улице Коронель; 2-й секретарь Борис Казанцев[132] с женой – на улице Билинхурст; сотрудник консульства Пименов – на улице Пампа, другой консульский работник Уполовников – на улице Эсмеральда; завканцелярией Юрий Папоров, имеющий ранг атташе, – на улице Уругвай».
У здания посольства был выставлен полицейский пост. С наступлением сумерек и до рассвета заступал на дежурство «дополнительный» полицейский – в штатском. Даже «чистые» дипломаты замечали слежку за собой. Это было рутиной. Сотрудник консульства Колосовский ходил играть в составе местной волейбольной команды «Комерсия и индустрия», и настолько привык к парням в шляпах, надвинутых на глаза, что стал с ними здороваться.
Когда в здании посольства временно разместили сотрудников советского посольства в Чили, выехавших оттуда после разрыва отношений, охрана была усилена: появился целый отряд в штатском, которые повсюду сопровождали «чилийцев». Ещё было замечено, что приход на работу и уход после дежурства сотрудников шифротдела специально «учитывался» полицейскими, вплоть до проверки их маршрута у шоферов такси.
Друзья и враги посольства
Оказавшись в Аргентине, Рябов с характерной для него методичностью приступил к изучению «страны пребывания». Очень быстро пришёл к выводу, что на континенте «только правительство Перона оказывает действенное сопротивление США». Поэтому резидент не любил, когда в его присутствии, в узкой компании своих, говорили «Аргентуевка», словно это была деревня в русской глубинке. «Не надо этого делать, – возмущался Рябов. – Аргентина, какой бы она ни была в недавнем прошлом, – наш потенциальный попутчик, к чему такие шуточки о стране? То же самое с Пероном. Персонаж, прямо скажем, политически тёмный. И что из этого? Сейчас другие времена. Чем больше он вызывает головной боли у американцев, тем лучше для нас».