, с доверием относился к Елене и действующий президент Авила Камачо.
В агентурную сеть ИНО НКВД Гомес была включена в 1938 году во Франции, её «крёстным» в разведке стал Эйтингон. В Париже она работала 3-м секретарём посольства Мексики. В учётах Центра Елена вначале значилась под псевдонимом «Он», затем стала «Се́дой», от испанского слова seda, означающего «шёлк, шёлковая». Трудно сказать, почему избрали такой псевдоним, может быть, по контрасту с её реальным характером? Елена точно не была ни мягкой, ни шёлковой, ни податливой. По крайней мере, для мира мужчин. О том, что она лесбиянка, догадывались многие, но только догадывались. Её многолетняя подруга Тереса Проэнса Проэнса тоже придерживалась левых взглядов и с 1938 года тоже была включена в агентурную сеть советской разведки.
К концу президентского периода Карденас отозвал Елену Гомес из Франции и представил своему преемнику – Мануэлю Авиле Камачо как надёжную и умную помощницу, не раз выполнявшую поручения конфиденциального характера. В то время Камачо очень беспокоили закулисные манёвры соперника – генерала Альмасана, которого поддерживала не только «пятая колонна» нацифашистов, но и ультраконсервативные круги в Соединённых Штатах. Поручение для Елены тут же нашлось. С санкции Карденаса она выехала на Кубу «под видом» сотрудницы мексиканского посольства и за короткое время организовала наблюдение за Альмасаном и его американскими покровителями. Через Елену проводилась работа по созданию в кубинской прессе «позитивного образа», как бы сейчас сказали, будущего президента Мексики. С этими поручениями Елена Гомес успешно справилась, что определило её дальнейшие доверительные отношения с Камачо.
Елена Гомес вернулась в Мехико, и стала информационным «кладезем» для Тарасова. По полученным от неё данным резидент подготовил десятки сообщений, в том числе о Пелайо Гарсии-Олае, представителе Франко на Кубе, о деятельности Индалесио Приэто, «троцкисте» Диего Ривере, о направлении мексиканских войск в Европу, действиях США по экономическому закабалению стран Южной Америки, о положении в Аргентине.
В январе 1944 года Тарасов по запросу Центра направил характеристику на «Седу»:
«В первой же беседе после восстановления связи она заявила, что находится в нашем полном распоряжении и берётся выполнять любые задания, поскольку считает себя другом СССР. «Седа» внешне очень интересная женщина со строгими и мужественными чертами лица и строгими глазами. У неё крепкое, близкое к атлетическому, телосложение, низкий голос. Она имеет одну «ненормальность», которая никак не сказывается на её деловых качествах. Она – лесбиянка, совершенно отвергающая интимную связь с мужчинами. Эту свою склонность она держит под контролем. «Седа» поддерживает нормальные деловые отношения с мужчинами, в их обществе держится серьёзно, в обычных поведенческих рамках. По тому, как она говорит, одевается или жестикулирует, а также по тому, как обставлена её квартира, можно сделать вывод об элементах «мужественности» в её природе, но не более того.