В этом противоборстве резидент занял сторону посла Уманского. Тарасов сообщил в Москву: «В колонии имеется группа в составе торгового атташе Малкова, 3-го секретаря Костягина, курьера спецохраны Воротникова (наш стажёр) и других, которые занимают откровенно враждебную позицию в отношении руководства. Возглавляет группу Малков, сколачивая оппозицию на почве раздувания всяких бытовых инцидентов и конфликтов. Он не сделал нужных выводов и после откомандирования одного из своих «сторонников», продолжая собирать вокруг себя лодырей и болтунов.
Негативное поведение Малкова облегчалось тем, что он использовал возможность бесконтрольной отправки почты домой, и мог в искажённом свете информировать своё руководство о деятельности посольства. Малков поставил себя в положение самозваного комиссара, критикуя все мероприятия посла, начиная от вывесок на дверях посольства, до содержания его выступлений – как в коллективе, так и ориентированных на мексиканскую аудиторию. Дела посольства обсуждались на квартире торгпреда за бутылкой вина, несмотря на возможность вражеского прослушивания. Жена Малкова, полячка по происхождению, тоже занимается науськиванием сотрудников на посла, заявляя, что они в Мексике работают самостоятельно и никому не подотчётны».
Фрондёрство Малкова приобрело такую остроту, что Уманский всё-таки решил, наконец, послать «аргументированную» шифртелеграмму о его вызывающем поведении Молотову и Микояну. Посол рассказал Тарасову об этом, пояснив, что терпел выходки Малкова по причине дружеских отношений того с Микояном, не хотел жаловаться на посланного им человека. На обращение Уманского Микоян отреагировал без задержки, направив Малкову телеграмму ультимативного содержания: ещё один «прокол», и командировка будет завершена.
О приёмах в советском посольстве мексиканская пресса писала много, преувеличивая их размах и роскошь. Негативный пропагандистский подтекст в этом просматривался: друзья СССР постоянно проводят кампании по сбору средств на нужды Красной армии, но на что на самом деле расходуются деньги?
Подготовка к празднованию 27-й годовщины Великого Октября в посольстве была омрачена ссорой между женой Уманского и Констанцией де ла Мора. Резиденту пришлось сообщить об инциденте в Москву:
«Эта испанская писательница играла большую роль в работе посольства. Она не только редактировала бюллетень, но и была правой рукой посла по переписке с мексиканским МИДом, составлению его речей, картотеки посольства, списков приглашаемых на приёмы. Жена Уманского некоторое время дружила с Мора, но в последнее время стала её ревновать к мужу.