- Не слишком? - спрашивает Олег. - Два импульса за семь минут?
- Не знаю, ты же не чувствуешь, - отвечаю я. - Ты же не понимаешь, не хочешь понять, боишься понять...
- Что такое?
- Достоверность невозможна без возникновения чувств. У тебя пойдут живые картины и декорации. А ты мастер делать декорации, - говорю я машинально. Не знаю, почему я так упорно хотела ему это высказать. Бессмыслица. При чем здесь декорации?
Олег окажется прав в том случае, если целью отрывка был показ. Я буду права, если целью было понимание. Что, если Артуро проверял именно эту способность? Тогда - средневековая планета, так? Но не для Олега...
- Превосходно, - говорит Олег. - Закончим этим импульсом и крупным планом. Спасибо.
- Ты знаешь что-нибудь об Артуро? Вернее, о том, для чего ему этот фрагмент?
- Ничего, - улыбается Олег. - А неплохо, верно?
Я не отвечаю. Артуро приходит в студию, когда все поклонники "известного граммера Олега Дуплева" уже в сборе. Или почти все.
- Извините, Артуро, - обращаюсь я к нему. - Можно попросить импульсатор, там должно было получиться...
- Конечно же, можно. Что-то вы опять придумали? - шутливо говорит он. Настройте кто-нибудь пульсатор.
Мне уже жаль, что я попросила. Но Артуро хотел видеть всю пленку. Я не смогу скрыть, да и не хочу скрывать того, что получилось. Но ведь это и признание, открытое признание. Интересно. Как Олег сказал: интересно, будет интересно.
Пока идет просмотр, все молчат. Артуро, Олег. Ребята. Я не могу поднять глаз. Мои импульсы воспринимаются как чужие. Так и должно быть, успокаиваю я себя.
Конец пленки. Но экран не гаснет, а подергивается рябью, сквозь которую угадывается движение.
- Сработал кто-то из вас, - говорит Артуро и смотрит на меня. - Дал такой импульс, что действие логически продолжается. Теоретически это возможно, но я впервые вижу.
"Возможно, логически, теоретически..." И вдруг я кричу:
- Олег! Феррара, они тебя убьют! Олег, помоги же!
- Это же запись! - тоже кричит Олег.
- Дуплев, - спокойно говорит Артуро, - делайте, что просят.
Олег бросается к экрану. Впервые Артуро назвал его по фамилии.
Тонкая муть рвется, пропуская Олега, и сквозь рябь совсем уже ничего не видно.
Артуро подходит ко мне.
- Ах ты, кошечка... - беззлобно говорит он.
- Я не могла, я не могла по-другому... - шепчу я. - Иначе не искусство.
- Жизнь, - говорит Артуро. - Жизнь, а не искусство.
Феррара жив. Вот он спрыгивает со сцены, приближается. Глаза, какие я хочу видеть.
- Олег, - плачу я, - Олег...
- Ты... ты действительно видела меня таким?.. - волнуясь, спрашивает Олег.