За последние полгода, что провела на Лериане, друзьями не обзавелась, временные жилички, попадающие сюда в силу обстоятельств, менялись быстрей, чем я успевала наладить общение. Линда так и осталась куратором, она напомнила мне, что пришло время сделать постоянный идентификатор личности. По моему делу ничего не прояснилось, и его убрали подальше с глаз, как не имеющего вариантов решения кроме как восстановить память, которая странным образом не возвращалась. По прошествии четырёх месяцев, когда казалось, смирилась с тем, что проживу жизнь так, меня навестил правовед.
– Я к вам по поручению Леона Дёмин.
– Простите, вы что-то путаете, он умер месяц назад.
– Я знаю всё о делах Леона и его болезни. Было произведено медицинское освидетельствование, – он показал папку в своих руках, из неё он достал документ с кучей печатей и продолжил. – Леон Дёмин оформил дарственную на недвижимость, в точности двухкомнатную квартиру по указанному адресу, на ваше имя. Выражая свою признательность за заботу о нём.
В парк с Леоном я сходила. Так приятно было увидеть улыбку на его лице. Не ожидала такого подарка. Собственное жильё.
– Вижу, вы оценили щедрость Леона Дёмина. От вас мне нужно подтверждение передачи недвижимости в вашу собственность, либо отказ от неё. Всё было готово за пять минут, цифровая подпись поставлена, вежливое напоминание правоведа об ответственности в случае уклонения от уплаты налога, моё заверение, что никогда даже в мыслях не было, и я могла переезжать хоть сейчас.
Поступок Леона я понимала и на его месте поступила бы так же. Нас связывало какое-то родство душ и одинаковое понимание одиночества. Он прекрасно знал, что я как и он совершенно одна, мне не от кого ждать помощи и поддержки. Оказалась иногда, когда тебя внимательно слушают, я могу быть болтушкой.
До моих подопечных я теперь добиралась быстрей. Например, до Вего Томсана я доходила за двадцать минут, поэтому частенько забегала к нему. Была ещё одна причина, по которой я была его частым гостем, огромное количество книг по искусству. Современные художники, живописцы прошлых тысячелетий история, написанная разными авторами, было интересно сравнивать то, как они описывали события, произошедшие задолго до их рождения и о которых они могли только догадываться. Вего много знал и я с удовольствием слушала его рассказы, удивляясь как изменилось представление людей о прекрасном. Нет общих канонов, всё размыто и это даёт больше простора творцам, но и угодить зрителю становится трудней. Его работа не была связана с искусством, эту любовь к прекрасному привил ему дед, оставив в наследство книги, собранные по всему миру. Некоторые издания являлись копиями редчайших сборников, которые хранятся в библиотечном фонде при академии искусств. В один из вечеров он разрешил мне покопаться в его сокровищнице, и я с удивлением достала каталог картин уничтоженных временем, но оставшихся в памяти людей. Каталог собрал неизвестный автор, не обозначив временной период собранных картин. Я открыла его и не смогла сдержать возгласа восхищения. Моим глазам предстали знакомые сюжеты. Это были изображения полотен, которые никак не могли пережить тысячелетия, но вот они в каталоге и я держу его в руках.