Остальные члены команды замерли от глубокого изумления, не веря глазам в происходящее перед ними. Мара даже сделала несколько шагов по направлению к нему, но вовремя одумалась, решив не приближаться слишком близко к неизвестному ей источнику излучения, в который превратился её командор.
От титанического усилия, не ведомому даже Атласу, удерживающему небесный свод, плоть Радогаста начала трескаться и покрываться множественными микротрещинами, из которых тоже сочилась красное излучение. Ему казалось, что он сейчас разорвётся на куски. А проклятая природа пространства всё не поддавалась. В какой-то момент он даже начал сдавать, уже не веря в свои непосильные потуги. В отчаянии он сделал столь неприлагаемое доселе усилие, что его тело не выдержало напряжения и практически перестало функционировать. Однако, каким-то образом, он продолжал свою непосильную миссию, убивая самого себя… Но вот начало происходить нечто немыслимое. В структуре вселенной что-то нарушилось, пришло в движение… и резко схлопнулось!..
На миг членам экипажа показалось, что мир вокруг смазался во что-то невообразимое и перестал существовать вместе с ними. А мгновением позже они осознали, что всё ещё мыслят и дышат. Возле Источника Алого Рассвета они увидели неподвижное тело командора, рука которого перевалилась за край. Мара подбежала к нему первой, перевернула тело и ужаснулась: оно сильно изуродовалось, покрылось бескровными ранами и рытвинами. Радогаст не дышал. Его сердце не стучало. А мозг постепенно угасал. Но он всё же совершил невозможное. Сделал задуманное. Склонил своей воле саму вселенную…
– Мне крайне прискорбно, но я должен сообщить всем важную новость, – обратился к экипажу Артам. – Мы находимся в пределах нашей солнечной системы, господа. Вместе с доброй половиной тех космических объектов, которые при искажении пространства затянулись сюда вместе с нами.
Но никто не обратил на его новость должного внимания. Все трагически созерцали бездыханное тело командора. А в это самое время каким-то особым чутьём Радогаст видел свою команду вокруг него в совершенно ином видении. Запредельном. Внешнем. Они представлялись ему причудливыми хитросплетениями постоянно исчезающих и появляющихся явлений, неразличимых простыми органами чувств. И видел таким весь окружающий его мир. Но потом этот мир начал постепенно структурироваться в нечто привычное его обычному восприятию реальности. Начал постепенно наполняться цветами и звуками. Он начал чувствовать чьи-то прикасания к его телу. Ощущать чей-то знакомый ему запах… такой невероятно ароматный и манящий. И вот расплывчатый, хаотичный мир перед его глазами стал более чётким, и он сумел разглядеть лицо женщины и её красивые глаза, в которых он когда-то побывал. В которых приводилась в движение целая вселенная.