— Ну, здравствуйте, Геннадий Алексеевич, — поприветствовала входящего в допросную Ольга, — прошу, присаживайтесь. Надеюсь, не потревожили ваш сон?
— Моя работа, как и ваша, иногда надолго лишает меня сна. Так что Михаил меня не разбудил, я как раз над делом одним голову ломал.
— Уж не над тем, как помочь Эдуарду Шагалову убить Юрия Кроткова и сбежать после этого из страны?
— Что за глупости? Да, я не скрываю, что мы уже подали апелляцию на смягчение условий содержания осужденного и послабления режима, и ждем решения. К тому же он в тюрьме.
— Вы хороший актер.
— А что происходит-то? — На какую-то секунду девушке показалось, что он действительно не понимает, о чем она говорит. — Меня в чем-то обвиняют?
— Хотите сказать, что не знаете о том, что ваш подзащитный несколько часов назад сбежал во время транспортировки и ранил двух сопровождающих сотрудников? — не успокаивалась Ольга.
— О чем вы, следователь Градова?!
— Браво! Браво! — вошел в комнату Михаил, хлопая в ладоши. — «Оскар» в студию. Такой искренней и правдоподобной игры наша допросная не видела уже много лет.
— Да что, собственно, тут творится? Или вы хотите повесить этот побег на меня?
— Геннадий Алексеевич, скажите, пожалуйста, что вы делали в аэропорту три часа назад? — С этими словами Ланков положил на стол фотографию адвоката, входящего в здание аэропорта, и повернулся к напарнице. — Решил я тут с помощью твоей волшебной программы, Оленька, еще одного человечка по видеокамерам отыскать, и надо же, какая радость: попался уже на десятой минуте.
— Товарищ оперативник, — заговорил спокойно Танков, — я — адвокат, известный на весь Дальний Восток и за его пределами, поэтому частенько по долгу службы пользуюсь услугами аэропорта, когда мне нужно попасть в какой-то другой город или страну. И ничего противозаконного в этом, насколько мне известно, нет.
— Да, если вы при этом не прикрываете беглого преступника.
— Никого я не прикрываю. Да, соврал. Мне известно, что Эдуард Шагалов сбежал, но, поверьте, я к этому не имею никакого отношения. Несмотря на то, в каких кругах и с каким контингентом я работаю, моя задача состоит только в том, чтобы защищать их в суде, во всем остальном я не принимаю участие. Мне дорога моя репутация. Или думаете, что я стал таким же, как и они?
— Большие деньги кого угодно могут заставить забыть о голосе совести, — промолвила Ольга.
— Возможно, но моя совесть чиста. Раз в несколько месяцев я берусь за дела обычных людей, у которых нет денег на услуги адвоката и которые стали жертвой системы или чьей-то недобросовестной игры. Это помогает мне верить в существование в этом мире справедливости. Сами знаете, что я защищаю по большей части плохих людей, и виновные благодаря мне много раз выходили на свободу по оправдательному приговору. А защищая несправедливо обвиненных, я успокаиваю свою совесть.