— Безлюдная местность, — заметил Эван по-арабски. — Почему эта дорога изобилует столькими поворотами, я уже не говорю о выбоинах?
— Прямые дороги небезопасны, — ответил офицер. — Их чаще обстреливают.
«Королевская безопасность», — мысленно прокомментировал Эван.
После двадцати пяти минут езды на запад «необстреливаемая» дорога осталась позади. В нескольких милях справа мерцал огонь костра. Когда они подъехали поближе, Эван увидел взвод солдат в форме, окруживших огонь и лицом повернувшихся во тьму. Все направления просматривались. В отдалении виднелись смутные очертания двух бронетранспортеров. Машина остановилась. Офицер выпрыгнул и распахнул дверцу со стороны американца.
— Идите вперед, сэр, — обратился он по-английски.
— Уже иду, — отозвался Эван, пытаясь угадать султана в неверных бликах костра. Нет ни одного знакомого лица, только люди в военной форме. Эван пытался вспомнить лицо молодого человека, которого встречал четыре года назад; молодого человека, который на рождественские и весенние каникулы уезжал в Оман; нет, не вспомнил. Одно всплывало в памяти: будущий султан был весьма приятным молодым человеком, который самозабвенно увлекался американским спортом. Нет, ничего более не вспоминалось, только мерцало имя Ахмет, о котором напомнил ему недавно Мустафа. Трое военных шагнуло от огненного кольца к нему.
— Вы позволите, сэр? — обратился к Эвану один из офицеров, остановившись перед ним.
— Что позволить?
— Знаете ли, обстоятельства таковы, что все посетители…
— Валяйте!
Солдаты быстро и споро обыскали Кендрика, заметив при этом белизну кожи в местах, где ее не коснулся гель. Офицер уставился на Эвана.
— У вас есть какие-нибудь бумаги, удостоверяющие личность?
— Никаких бумаг!
— Понятно. Оружие есть?
— Конечно, нет!
— Не обижайтесь, сэр. У вас есть неопределенные намерения, а у нас определенные условия.
Офицер вынул из-за пояса черную коробочку размером с пачку сигарет и нажал на красную кнопку.
— Подождите здесь, сэр.
— Я никуда не уйду, — заверил его Эван, поглядывая на вооруженную до зубов охрану.
— И я надеюсь, что такая мысль не придет вам в голову, — кивнул офицер, возвращаясь к огню.
Кендрик перевел взгляд на офицера, говорившего по-английски, того самого, который сопровождал его от Маската.
— Им приходится нелегко, — заметил Эван будто между прочим.
— На все воля Всемогущего Аллаха, — ответствовал офицер. — Султан — наш свет, наше солнце. Вы — белый, западный человек. Но и вы защищали бы честь своих предков, боролись за то, что принадлежит вам по праву происхождения?