Утром мы снова занимаемся любовью. Какой-то безумный секс-марафон. В голове к утру не остается ни единой связной мысли. Я как желе. Едва могу шевелиться.
Макс же – как огурчик. Вскакивает в одиннадцать, идет в душ, проверяет почту, устроившись рядом со мной с ноутбуком. Заказывает завтрак.
Все это наблюдаю через пелену сна. Увы, организм требует свое, мне приходится подняться чтобы дойти до ванной. Принимаю душ, находится даже новая зубная щетка. Макс по моей просьбе оставляет одну, в ванну не ломится. Я за это очень благодарна. Правда взамен настаивает на завтраке.
С удивлением отмечаю, что голодная. Мы едим в постели. Болтаем о ерунде, не касаемся острых тем.
Он кормит меня клубникой, а потом снова лезет целоваться. Пачкает взбитыми сливками. Мы дурачимся, а потом я снова начинаю дремать. О том, чтобы уйти не заговариваю. Не хочу портить утро. Но в голове все равно держу, как бы больно ни было.
Звонит телефон, Макс общается с кем-то, уйдя на кухню.
- Поспи, я скоро вернусь, - шепчет, вернувшись. - Нужно успеть надо на встречу, - снова целует меня.
Удачное стечение обстоятельств? Теперь я могу сбежать. Только радости по этому поводу не испытываю.
Как только входная дверь захлопывается за ним, сон испаряется. Я вся в напряжении. Собираю свои вещи по квартире. Они конечно в плачевном состоянии. Решаю одолжить у Крюгера длинную толстовку. Она мне как пальто.
Убеждаюсь, что дверь захлопывается на замок. Не хочу, чтобы Макса ограбили по вине моей трусости. Мой телефон сел еще вчера, поэтому такси прошу вызвать консьержа, когда спускаюсь на первый этаж. Вид у меня конечно жуть – толстовка в сочетании с классическими брюками.
Плевать.
С каждой минутой расстояние между мной и Крюгером увеличивается. Я чувствую это по тяжести в груди. Она давит все сильнее. Но как я могла остаться? Ждать, что сам намекнет?
Я, кажется, сыт, Ангел. Тебе пора.
Скажет мне что-то типа этого и я просто умру.
У меня есть чувство собственного достоинства.
Не говоря уже о том, что он был моим студентом.
Нельзя было допускать срыва… Но теперь уже поздно заламывать руки.
Все случилось. Это было… волшебно. Я буду вспоминать наш безумный уик-энд всегда. До скончания веков.
Мда, ну вот. Глаза щиплет, попер пафос. Дура, Васильева.
Очень жалею, что не умею как современные девицы, относиться к такому как к приятному времяпрепровождению.