– Вы перед ним! Я в эту минуту занимаю его место, вы можете сказать мне все, что необходимо знать Великому инквизитору.
– Мне нечего объяснять Пикильо Аллиаге! – отвечала она с презрением.
– Ну, так он имеет кое-что сказать вам, – сказал он с важностью и указал повелительно на скамью.
Тут графиня только заметила, что это была скамья, на которую обыкновенно садились подсудимые.
Графиня затрепетала и села в изнеможении. Аллиага, не обращая внимания, продолжал говорить:
– Я, Великий инквизитор, аббат Луи Аллиага, обвиняю вас, графиня Элеонора д’Альтамира, в покушении отравить герцогиню Аиху Сантарем, в чем вы сознались мне. И, покушаясь на жизнь этой девушки, вы предали смерти вашу королеву Маргариту Австрийскую, как доказывает письмо, подписанное Жеромом и Эскобаром. Также я обвиняю вас в том, что вы подкупили бандита Бальсейро и товарища его Барбастро поджечь Благовещенский монастырь.
Графиня молчала, она была бледна.
– Защищайтесь, графиня! – продолжал он.
– Пощадите меня! – вскричала она, упав на колени.
– Я не имею права щадить, я могу только судить. Именем инквизиции, я осуждаю вас на смертную казнь как отравительницу, поджигательницу и цареубийцу!
Графиня вскрикнула и лишилась чувств. Аллиага отвернулся. В душе его пробудилась жалость, но он собрался с силами, положил руку на грудь и сказал:
– Я судил по совести, да судит меня Бог!
И он позвонил и приказал Акальпухо стеречь графиню, сам же отправился в темницу к Бальсейро.
Бальсейро, услыхав стук запоров, закричал:
– А! Товарищи, верно, идут выручать меня!
– Нет! – отвечал Аллиага. – Это твой судья, который не пощадит тебя. В довершение всех твоих преступлений ты убил беззащитного, невинного старика; этот старик был мой отец! Не жди от меня ничего, кроме смерти. Проведи эту ночь в молитве и проси у Бога прощения, потому что завтра ты умрешь!
И он вышел.
– Ну, делать нечего, сражение проиграно! Жаль! – сказал со вздохом Бальсейро. – А, впрочем, кто знает? Авось меня и еще выручат! Уж я несколько раз спасался от виселицы. Эй! Отец Похомий, – прибавил он, обращаясь к тюремному сторожу сквозь маленькое решетчатое окно, – сделай милость на эту ночь…
– Позвать духовника?
– Нет, принеси-ка, брат, трубку да фляжку вина!