…Днем раньше, двумя позднее, а возвращаться в Москву Валериану Куйбышеву надо. В последнем письме Ян Рудзутак в несвойственных ему категорических выражениях напоминает, что при всех обстоятельствах Валериан Владимирович обязан явиться, принять бой. Лечь костьми за свои замки, возможно совсем не воздушные. По сведениям, достаточно достоверным, Ленин намеревается еще до середины мая Первый государственный строительный план поставить на утверждение Совнаркома или СТО. А в плане этом немало его, Куйбышева, наметок!
Не избежать нового расставания с Самарой. Этой весной особенно мучительно, сверхтревожно. Хотя нет еще ничего определенного, достоверного.
Внешне все как было. В губкоме привычно тон задает Юрий Константинович. В 1918-м сам Куйбышев рекомендовал его председателем губернского парткома. Сам объяснял товарищам более молодым: «Милонов из профессиональных революционеров. Член партии с 1912 года. Вместе работали в подполье, вместе устанавливали, защищали Советскую власть. Голосуйте за Юрия Константиновича!»
Голосуйте! Или нет, подождите! Вглядитесь в новые черты — не слишком ли меняют весь облик? Не столько потому, что Милонова занесло в верхи «рабочей оппозиции». Раны лечат крепкой настойкой йода, но не посыпают солью и красным перцем. К тому же особым решением X съезд призвал участников всех распущенных фракций оставаться на своих постах. Работать, работать, работать! Ставить на ноги страну.
По рабочей своей специальности фрезеровщика Куйбышев знает хорошо — окалину или, скажем, ржавчину с поверхности металла всегда можно зачистить, снять. Сталь останется сталью. Непоправима, безнадежна только от глаз скрытая усталость металла. Тогда самая блестящая поверхность не спасает. Бесполезна. Так окалина или усталость? Пленум губкома пока записал: «…упаднические настроения, апатия… появившиеся у некоторых ответственных работников».
Все усугубляется тем, что на Самарскую губернию, на Поволжье Нижнее и Среднее надвигается бедствие огромное, катастрофическое. Голод. Беспощадный в слепой ярости. Повальный. В раскаленных, растрескавшихся, от жажды изнывающих степях горят, без остатка гибнут хлеба. С апреля ни капли дождя. Ливни, уже бесполезные, зашумят лишь в конце июля. По времени совпадает с окончательным уходом Милонова с политической авансцены.
Новая московская должность Юрия Константиновича неброская — ученый секретарь Главполитпросвета РСФСР. Радетели из треста уклонов сразу теряют к нему интерес. Пусть себе… Погашенный билет в новой лотерее не играет.
В следующем, 1922 году эмиссаров «рабочей оппозиции» просто-напросто выставят из Самары…