К_у_й_б_ы_ш_е_в: «Как совсем «свободный гражданин», я еду в Омск: там моя родина, там моя бабушка».
«Свободный гражданин» вскоре после приезда отправляется в гости к Александру Николаевичу Гладышеву, брату матери. Несколько лет вместе работали в Сибири. Оба рады новой встрече и энергично… ругаются. Дядя на время примкнул к меньшевикам, а племянник — ярый большевик.
Нежданно влетает дочь содержателя почтовой станции Люба Яцина. Шесть лет назад ее вместе с Куйбышевым привлекали к военному суду. После того видеться не приходилось.
Задыхаясь, Люба произносит: «К нам приходил полицейский, просил разрешения поговорить по телефону, к нам часто приходят, в городе телефонов раз-два… Он вызвал жандармское управление, сказал, я сама все слышала, Куйбышев остановился у своей бабушки, ничего не подозревает, его можно взять… Я побежала к бабушке, узнала, вы у Александра Николаевича… Скорее к нам! У папы отличная репутация, наша квартира вне подозрения…»
Куйбышев прикидывает, за что новый арест. Только что кончилась ссылка, с воинским присутствием никаких осложнений, чист! Ерунда, забрать заберут за милую душу. Было бы желание… Отказываться от предложения Любы не приходится.
Девушка потчует своего невольного гостя пирогами, сладостями. Рассказывает о житье-бытье. Куйбышев расспрашивает, шутит. Не забывает поглядывать в окно. Жандарм действительно появляется. Идет к дому Любы.
Через минуту-другую в передней происходит объяснение. «Что угодно?» — «Скажите, пожалуйста, вы недавно пришли домой?» — «Недавно, так часа два тому назад». — «За вами не шел какой-нибудь молодой человек?» — «Не знаю, может быть, шел». — «Но к вам не заходил какой-то молодой человек?» — «Нет, никакой молодой человек не заходил».
Жандарм стоит, переминается с ноги на ногу, позвякивая шпорами. Очевидно, у него нет разрешения на обыск. «Так к вам никто не заходил?» — «Нет, никто ко мне в квартиру не заходил».
Жандарм еще раз звякнул шпорами и ушел. Люба закрыла за ним дверь на все запоры и скорее к Куйбышеву: «Очевидно, вас проследили».
Перебирают разные планы… Куйбышев выходит в сад, садится в глубине на пенек. Час, другой. Снова отчетливый звон шпор. Наряд жандармов приближается к черному ходу, двором. Вероятно, другой наряд вошел в парадную дверь. Оставаться или бежать, покуда в доме обыск?
Сидение на пеньке в саду продолжается до полуночи. Бежать или оставаться?! Что-то вдруг подстегивает.