Замок Пастыря (Demonheart) - страница 2

Речь, конечно же, идет не о конспиративных квартирах террористов и анархистов. И даже не о явках иностранных разведок, которыми столица Империи буквально кишела. Чем рассеивать внимание на мирские мелочи, давайте пройдемся по Невскому проспекту и присмотримся к зданию Императорской Публичной Библиотеки(1). Казалось бы, что может быть безобиднее библиотеки, где в тиши читальных залов множество людей прикасаются к знаниям? Но именно там сокрыта главная тайна России, и именно туда два человека прокладывают себе путь через толпу.

Первый из них – рослый тридцатилетний мужчина с офицерской выправкой. На нем шинель военного образца, плечи украшают погоны штабс-капитана, на левом боку висит сабля. Он идет, по привычке чеканя шаг, словно недавно шагал в строю. Выбивающиеся из-под фуражки темно–русые волосы слегка тронуты ранней сединой, серо–стальные глаза глядят прямо перед собой. Через всю левую щеку тянется заметный горизонтальный шрам, чуть оттеняемый аккуратными усами.

Второй – крупный детина с крестьянской физиономией. Он одет в обычные картуз и пальто, как большинство прохожих вокруг. Он значительно моложе своего спутника, но разница в возрасте скрадывается отпущенной бородой. В этом дуэте он явно на второй роли, и несет следом за офицером увесистый саквояж.

Эти двое имели вид совершенно непримечательный, и никому из многочисленных прохожих не пришло бы в голову в чем-то их подозревать. В бесконечном потоке рабочих, гимназистов, приказчиков, чиновников, жандармов, студентов и мещан они казались неразличимыми песчинками… на первый взгляд. Более внимательному глазу открылись бы детали, заставляющие насторожиться. Гордая осанка офицера принадлежала не военному, но человеку, не терпящему над собой вообще ничьей власти, а его глаза были исполнены спокойной уверенности. Его спутник, при ближайшем рассмотрении, имел вид настороженный и колючий, словно в любой момент ожидал дурного, а правую руку непрерывно держал в кармане.

Следовали эти двое не к главному входу, а к неприметной, невидимой для незваных гостей двери, располагавшейся с торца. На заре двадцатого века, спустя лишь два года после сокрушительного и позорного поражения в войне, спустя два года после расстрела безоружного шествия рабочих, и последовавших за ним волнений, власть с большим подозрением относилась к любым сборищам, особенно тайным. В лучшем случае этим людям грозила слежка, в худшем – арест, независимо от чинов и титулов. Грозила бы, не будь они теми, кому безразличны и сыщики из Охранного отделения, и жандармерия, и террористы всех мастей, и любые заграничные шпионы.