Амелия гордо шествует по мощёной дорожке, крепко обнимая толстую большую книгу. На лице девочки торжество и что-то похожее на джем. Ганна приглядывается, щуря глаза: так и есть, джем!
– Мадемуазель Амелия, ну где же вы были? – причитает нянька. – Ваши куклы ходили за мной и плакали…
– У папы, – отвечает Амелия таким тоном, будто речь идёт о соседней комнате. – Мне нужна была книга – и я её забрала. Бабушка кричала, как ты сейчас, и пихала в меня сладкое. Если бы я не удрала, я бы слипнулась.
Девочка скидывает туфли на коврике у двери, убегает на второй этаж и оттуда требует:
– Няня! Чаю!
Ганна с облегчением выдыхает и спешит в кухню. Пока она гремит чайником, возвращается Жиль. Тихо проходит в ванную, запирает дверь, садится на пол и долго сидит, уткнувшись лицом в ладони.
– Месье Бойер? – слышится из-за двери голос Ганны. – Вы дома?
– Да, нянюшка, – отзывается он глухо. – Умоюсь и буду в своей комнате.
Шумит, падая в ванну, вода из старинного бронзового крана. Жиль снимает запылённую одежду, встаёт под ледяной душ, запрокинув голову. Быстро-быстро натирает себя жёсткой мочалкой, оставляя на теле красные полосы. Кожа горит от холода и безжалостного отмывания, мальчишка сопит, стиснув зубы. Когда он вылезает из ванны, не думается ни о чём. Просто дико знобит и хочется скорее согреться.
«Прав отец Ксавье. Ледяная вода – отличное средство от тяжких мыслей», – кутаясь в полотенце, размышляет Жиль.
Он протирает зеркало, всматривается в собственное отражение. Ссадина на скуле поджила, синяк поблёк и почти сошёл. Жиль отводит в сторону мокрую чёлку, разглядывает шрамы. Ещё год назад он не стал бы этого делать и вообще избегал смотреться в зеркала. А потом ему вдруг стало всё равно, как он выглядит. Как после холодного душа.
Одежда неприятно льнёт к мокрому телу. Жиль ерошит волосы полотенцем, вешает его на край ванны. Глубоко вдыхает, медленно выдыхает. Всё. Он дома, здесь надо беречь нервы семьи и не расстраивать никого мрачной рожей. Такие правила игры.
– Вот так вот, – говорит он своему отражению и покидает ванную.
В своей комнате Жиль обнаруживает сидящую за массивным письменным столом Амелию. Девочка что-то тщательно перерисовывает на листок из раскрытой перед ней книги.
– Привет, веснушка, – окликает он её. – Это ты не на моих конспектах рисуешь, случаем?
– А что они просто так лежат? – не отрываясь от своего занятия, парирует Амелия. – Теперь они у тебя красивые. А ещё у тебя в кровати мокрое пятно. Это не я описалась, это чай пролился.
– Откуда чай-то?
– Я валялась. Он пролился, – лаконично поясняет она.