«Что-то произошло в тот день. Жиль прибежал почти сразу, как малышке стало плохо. Примчался со всех ног. Не просто пришёл после экзамена. Это не совпадение».
Отражение не отпускает, притягивает взгляд. Что-то есть в нём, что-то…
«Мир изменился. Мир породил что-то новое в обновлённых условиях, – со страхом понимает Ксавье. – Амелия и Жиль это уловили. Я не понимаю какая, но связь есть. Я пока только чувствую. Надо поговорить с Жилем».
Мальчишка приходит сменить Ксавье ровно через три часа – как и обещал. Священник выводит Жиля в коридор, бесшумно прикрывает за собой дверь.
– Сынок, надо поговорить. Спустимся в гостиную.
Жиль кивает и послушно спускается по лестнице на первый этаж. Заглядывает на кухню, возвращается со стаканом воды. Взъерошенный, в мятой футболке и штанах, в которых ходит на улице.
– Я так и не уснул, – признаётся он Ксавье. – Думал о веснушке. Учитель, чем она может быть больна?
– Если бы я только знал… Но я даже не врач.
Ксавье включает ночник в гостиной. Они с мальчишкой присаживаются на жёсткий диван с вытертой до потери цвета обивкой. Жиль пьёт воду, роняя капли на растянутую футболку. Допив, ставит стакан на край стола, по которому разбросаны мелки и рисунки Амелии. Тусклый свет преломляется на гранях стакана, оставляя на столешнице невнятную радугу.
– Скажи мне… – задумчиво начинает Ксавье Ланглу. – Ты хорошо помнишь, что происходило вчера и в тот день, когда Амелии стало плохо впервые?
– Вчера – очень хорошо. А в тот день был момент, который у меня из памяти выпал.
– Это который?
– Я не помню, что заставило меня бежать к вам из учебного крыла. Вроде сидел, готовился отвечать профессору, потом послышалось, что меня окликнули, бах – темнота, и я уже Амелию с пола поднимаю.
– А вчера такого не было?
Подросток хмурится, взгляд беспокойно мечется под опущенными ресницами. Ксавье внимательно наблюдает за ним, ждёт.
– Вчера было иное. Мы играли, и… чувство такое, словно что-то вот-вот случится. Как будто что-то, что ты вот-вот увидишь, скользнуло по краю зрения.
Священник берёт в руки один из рисунков девочки. Радужный блик от стакана смещается, тускнеет. Жиль заглядывает Ксавье через плечо, видит картинку: дом, фигурка человека с бородой, дерево с сиреневыми листьями и сидящая на дереве птица. На столе лежит ещё несколько листков, украшенных птицами поверх конспектов по социологии и истории.
– Учитель, – окликает Жиль. – Я не говорил Веро, но вы должны знать. Амелия неспроста птиц рисует.
– Веточка говорила, что малышка нашла мёртвую…
– Не мёртвую, – перебивает его воспитанник. – Мёртвой она стала после того, как ранила Амелию клювом в ладонь. Веснушка её в руки брала.