Конечно, переход был совершен в спешке, а потому назвать его безупречным можно было с огромным трудом. Тем не менее, он был успешным. Ведь могло случиться так, что портал раскрылся бы наполовину. Мысль о том, во что могло превратиться человеческое тело при неудачном прохождении через тонкую грань, разделявшую две пространственные плоскости, Орадо всегда казалась отвратительной. К тому же, если судить по ветхим, старым рукописям, составленным тысячи лет назад учеными Верулии, проводившими опыты с пространственными перемещениями, из раскрывавшихся порталов, вместе со странниками нередко вырывались и существа, обитавшие за пределами человеческого бытия.
Крепко сжав в руках сумку, в которой лежал старинный кубок, молодой человек огляделся по сторонам, желая убедиться в том, что его жизни никто и ничто не угрожает. Обнаружив, что промеж едва приоткрытых оконных ставней, проникал с детства знакомый багровый свет, он облегченно вздохнул. Свет этот исходил из Кристалла Власти - странного камня, который как поговаривали, нашел среди руин какого-то заброшенного города вождь одного из кхарийских племен, скитавшихся по серым, покрытым вулканическим пеплом пустошам с юго-восточных земель. Ныне этот камень лежал на алтаре самой высокой из городских башен, придавая речным водам зловещий, багровый оттенок, напоминая всякому горожанину о том, что нет в этом мире силы более могущественной, нежели безмерный, вселенский разум, ничтожно малая часть которого, будучи материальной, находилась в руках простых смертных.
Снова зашевелилась девушка. Губы ее открывались и закрывались, словно у рыбы, выброшенной на берег, а ладони заскользили по полу в поисках опоры. На какое-то мгновение Орадо показалось, что она обезумела от пережитого ужаса, однако, внимательно посмотрев в глаза незваной гостье, он понял, что своего рассудка Аки-Ваша не потеряла.
- Как вы себя чувствуете? - спросил Орадо.
Он протянул ей руку, желая оказать помощь в том случае, если девушка найдет в себе силы подняться на ноги. Однако, стигийка посмотрела на Орадо с брезгливостью и осталась сидеть на полу. Более того, в его поступке, продиктованном исключительно благими намерениями, она углядела враждебность, а потому потянулась к пустым ножнам, явно желая нащупать рукоять меча. Меч, впрочем, остался лежать где-то в погребальной камере древней усыпальницы и это, наверное, было к лучшему. Неизвестно, какие шальные мысли вертелись сейчас в голове у этой перепуганной девицы и какую глупость она могла совершить. Может быть, дав волю эмоциям, она расплачется, а может быть, поведет себя словно разъяренная тигрица.