— Вить, — я обращаюсь к водителю, — Включай камеру и записывай, как будет проходить обыск, и смотри, делай это так, чтобы они от тебя спиной не закрывались.
— Не доверяете работе полиции? — усмехается Петров.
— Нисколько, — даже не собираюсь увиливать, — Учитывая, что вас наверняка наняли, чтобы вы меня тут промурыжили.
Бах! От сержанта доносится явная волна страха, и я понимаю, что попал в точку. Его товарищ стреляет в мою сторону своими глазками-бусинками.
— Оскорбление при исполнении…
— Просто предполагаю, — я усмехаюсь и развожу руками, — Если недовольны, можете написать на меня заявление. Но, так как вы назвали явную причину остановки — она, якобы, заключается в ориентировки на машину, лично я вам для обыска не нужен. Оставляю вас вместе с моим водителем. Обыскивайте машину, раз так хотите, а мне пора. Витя, оставайся тут.
— Но как же, барин…
— Не спорь! Даже если в каталажку заберут, я тебя вытащу, и засужу их нахрен. Мы закон не нарушаем, и сейчас нарушаются именно наши права. Я правда опаздываю.
Я заглядываю в салон, вытаскиваю сумку и разворачиваюсь, намереваясь добежать до ближайшей автобусной остановки, но…
— Я вас не отпускал, молодой человек!
Сержант хватает меня за руку. Я медленно (для пущего эффекта, хоть время уже конкретно поджимает) поворачиваюсь, и также медленно начинаю раскалять руку колдовским пламенем.
— Отпусти.
— Аргх! — обжегшись, в прямом смысле этого слова, Петров одёргивает руку, — Нападение на…
— Ты глянь кругом, — я киваю на окрестные здания, — Тут камер — вагон. Каждая из них зафиксировала, что ты попытался задержать меня без оснований. А огонь… Так это рефлекторная защита на нападение. И вон, мой водитель всё заснял на свой телефон. Если есть причины, по которым вы можете меня удерживать — вы обязаны их назвать. Они есть?
— Покажите паспорт.
Молча достаю из внутреннего кармана пиджака паспорт и открываю его, показывая сержанту.
— Ещё вопросы? Может, ориентировка есть и на меня? Скажите, что есть, прошу! Я даже пропущу соревнования, чтобы поехать с вами в участок. Только вот когда выяснится, что вы «ошиблись», знайте — на работе не продержитесь и двух дней. Вышибут за милую душу. Ну?!
Мне надоедает эта мышиная возня, и я добавляю в голос совсем немного страха. Петров, и так понимающий, что перестал контролировать ситуацию и видящий мой перстень боярского рода, недовольно и испуганно сопит. Я жду пяток секунд, пожимаю плечами и отхожу от машины.
Вот ведь мрази!
На автобус, конечно, опаздываю. Ждать новый нет никакого смысла, так что я просто бегу в сторону арены, и на одном из перекрёстков слышу, как позади кто-то сигналит.