Иврайна сидела в боковом отделении «Рассветного паруса», стоящего в главном отсеке «Сна Иннеада». Благодаря психической сети линкора она могла следить за своей рассеивающейся армадой через сенсоры крупного корабля, информация с которых передавалась в ее разум так, будто Дщерь Теней наблюдала за всем лично. Она увидела блики света на разворачивающихся солнечных парусах и блеск запускающихся эфирных двигателей, когда у звездолетов иссяк энергетический импульс Паутины. На кратчайший миг у Иврайны закружилась голова, когда «Сон Иннеада» окончательно перешел из полуматериального состояния в реальность, как будто обретя вес и пропорции, которыми ранее не обладал. Притяжение Агариметеи вызывало неприятные ощущения, однако свет местной звезды ласкал спину провозвестницы теплом.
Сам мир казался стеклянным шариком яркого сине-зеленого цвета с бледными завихрениями облаков. Его белые полюсы выделялись на фоне черноты космоса.
Совершенство.
Снаружи, но не внутри. Подобно плоду с гнилой сердцевиной, девственный мир скрывал в себе опухоль. Девственный мир — подходящее название, данное в честь богини Лилеат. Невинный, но преисполненный будущей мощи. Лилеат являлась богиней луны, творцом снов и проводником удачи. Она была дочерью Иши, матери альдари, и внучкой карги Морай-Хег. Именно ясновидящая бабка пожертвовала руку Кхаину, дабы испить собственную кровь и узнать свою судьбу, и из фаланг ее пальцев Баул Кузнец выковал старушечьи мечи.
Согласно мифам, Лилеат было явлено видение, будто Каэла Менша Кхаина повергнут смертные потомки Иши, поэтому тот убил Эльданеша и развязал Войну в небесах. Грезы и смерть, как всегда, переплетались. На пике силы Шепот казался сном наяву, руководящим поступками и мыслями Открывающей Седьмого Пути будто извне.
Внезапно, с чувством глубочайшего прозрения, Иврайна различила в этом закономерность: полный цикл альдари, который она стремилась запустить.
Иннеад была не просто душами альдари, суммой Перерожденных, обретшей жизнь. Она выступала совокупным воплощением Девы, Матери и Старухи. Иннеад представлялась одновременно и Лилеат, дарительницей видений, и Ишей, давшей жизнь альдари, и Морай-Хег, Смотрительницей судьбы.
Иврайна поднялась на ноги, пошатываясь от явленного ей откровения.
— Иврайна! — Окрик Визарха был преисполнен тревоги, однако, когда телохранитель шагнул к Открывающей Седьмого Пути, она лишь молча отмахнулась, чтобы не потерять ход мысли, от восхитительности которой у нее мурашки шли по коже.
Неужели она все это время неверно подходила к проблеме? Иврайна считала очевидным, что ее задача заключалась в объединении старушечьих мечей, чтобы Иннеад восстала из дремы и уничтожила Великого Врага. Но что, если старушечьи мечи являлись всего-навсего средством, а не целью?