Смех леди Лайлех был таким же холодным, как убранство чертога.
— Даже ты в это не веришь, дитя, поэтому не рассчитывай, что я поведусь на эту ложь. Ты и сама знаешь, что правление Нуаду станет для Огненного Сердца катастрофой. Если тебя волнуют желания твоей матери, ее мечты о процветании семейства Огненное Сердце, ты донесешь ему мое послание. Если тебя объявят наследницей клана, я лично созову совет и снаряжу экспедицию на Агариметею. Или еще лучше, Найалл созовет кланы, а я поддержу его на совете. Забудь о сомнительном альянсе с Иврайной, ты же знаешь, что мое слово может резко повернуть судьбу клана Огненное Сердце.
Каэлледин бросилась прочь, потрясенная и разгневанная ее предложением. Она знала, что Лайлех хотела только стереть имя Огненное Сердце из перечня кланов Сайм-Ханна. Леди намеревалась превратить Каэлледин в марионетку в своих замыслах. Даже если Найалл увидит в этом смысл и назовет свою дочь наследницей клана независимо от предложения Лайлех, Каэлледин понимала, что никогда не сможет избавиться от влияния двоюродной бабушки.
Когда она достигла двери, до нее донесся голос леди:
— Спроси себя, дитя, на что ты готова ради своей семьи и рукотворного мира?
Попытка загнать ее в капкан таким требованием взамен на поддержку атаки на некронтир оказалась еще более коварной, чем думала Каэлледин. Сникнув и не найдясь с ответом, она развернулась и, с трудом сдерживая слезы, выбежала из зала.
Металлический скрежет нарушил тишину. Вместе со звуком появилось освещение, бледное и болезненное, но усиливающееся по мере того, как дремлющие энергетические каналы прерывали сон длиною в эоны. Жужжание возвращающейся Нежизни проникало глубоко в катакомбы, тянущиеся вдоль пустынных подземных аллей. Одна усыпальница за другой начинали скрипеть, когда по древним электроцепям снова проходил ток.
Тем не менее бессчетные поколения взяли свое. Тут и там царила тьма. Разорванные линии передач обесточили целые районы гробницы. Операции воскрешения дробились на бесконечные циклы и подпроцедуры, частично восстанавливая одних обитателей и отсекая последние остатки жизни у других. Поочередно открывающиеся логические ворота создавали каскадный эффект, передавая все больше и больше энергии в дальние уголки некрополя.
Мавзолеи с бесчисленными Неживыми просыпались, в то время как насекомоподобные каноптековые стражи с жужжанием носились туда-сюда, а их более крупные контролеры неспешно дрейфовали по широким проходам. Жизненный сигнал достиг изолированной камеры в самом сердце лабиринта и наполнил силой дремавшую там особу. Из крошечного зернышка сохранившегося разума выросло нечто более осознанное и, подобно выныривающему на поверхность глубоководному чудищу, упокоенная в царском кургане двинулась по обратному пути — из безмолвной тьмы к бодрящему свету.